– Несомненно. Кого нам пригласить?

На этот вопрос у меня не было ответа. Мои товарищи исчезли. И слава богу. Гораздо хуже, если бы все пятеро были заперты. Благодаря личинам в них невозможно будет опознать моих сообщников, если они вернутся. А они обязательно вернутся. Я знаю своих друзей. Они не оставят меня гнить здесь.

Дверь камеры запиралась на огромный примитивный замок. Когда я собирался стать вором, мне приходилось открывать сотни таких, чтобы напрактиковаться. Мои пальцы были достаточно тонкими, чтобы достать до реверсивного механизма, но не настолько сильными, чтобы его повернуть. Если бы можно было использовать хотя бы небольшой пучок магии. Но делать нечего.

Нельзя сказать, что на Скамарони недостаточно магии. Мощные линии пронизывают это измерение. Я видел голубые молнии, проскакивающие под полицейским участком, но до них так же невозможно было дотронуться, как и до изображения за стеклом маленького магического зеркала Зола. Я тысячу раз пытался достичь этого поля или золотистой дуги над главной улицей города, похожей на однотонную радугу, или бледно-зеленой линии, пересекающей голубые лучи недалеко от тюрьмы. Какие-то могущественные маги, старше меня на сотни лет и гораздо более умелые, создали вокруг здания защитный кокон. Понадобилось бы шестнадцать таких магов, как я, чтобы сделать в нем брешь. Мои многочисленные попытки оказались тщетными.

Я мысленно создал магический рычаг, разместив его за окном. Но сколько ни потел, пытаясь воспользоваться заклинанием, решетка на окне даже не нагрелась. Воображаемые веревки, которыми я обвязывал дверь, надеясь сорвать ее с петель, не действовали. Она даже не скрипнула и не дрогнула. Полностью измотанный, я сел. Оставалось дожидаться, пока кто-нибудь войдет и выпустит меня отсюда.

Не стоит и говорить, что попытка освободить Скамарони от очков полностью провалилась. Зол Икти создал книгу, приведшую в восторг читателей всех измерений, и знал почти все об их жителях, но совет он мне дал ужасный. Да что теперь говорить, кроме себя винить некого. Меня поймала в капкан способность Зола внушать доверие, а самому подумать, имеет ли его совет смысл, мне не пришло в голову. Теперь же я пообещал себе, что впредь выслушаю его совет и сделаю наоборот. Если бы у меня хватило ума так поступить, я сейчас был бы дома.

Я ходил взад и вперед по камере, пока не заболели ноги. Потом некоторое время провел, глядя в окно. Оно выходило на улицу. Как мне показалось, по меньшей мере половина прохожих могла рассчитывать только на чрезвычайно острое обоняние, чтобы не попасть в дорожное происшествие, так как на их носах красовались злосчастные очки, а другая половина в это время им завидовала. Но, видимо, все-таки не напрасно я сейчас страдал, некоторые прохожие с неодобрением смотрели на извергское приспособление. Может быть, мне удалось переубедить хотя бы нескольких.

Шум около двери известил о том, что принесли обед. Через отверстие чуть выше пола задвигали поднос, и дверца тут же плотно закрывалась, как только исчезал его край. Обычно это было какое-то блюдо, кувшин вина, кувшин воды, подсвечник с двумя свечами, кремень и огниво. По моим подсчетам свечи должны были гореть с заката до полуночи. Я предполагал, что смогу поджечь камеру, но, кроме моей одежды, никакого топлива больше не было. Могло пригодиться металлическое ведро под умывальником, представляющим собой фарфоровый таз и кувшин на каменной полке в углу. Кроватью тоже служила каменная полка, только побольше. Не слишком удобно, но по крайней мере ничто здесь не привлекало насекомых. Одеяла мне и не требовалось, потому что в камере было тепло. Я заглянул под крышку на подносе. Местные жители, наверное, считают меня ненормальным, но к заключенным здесь относятся хорошо. Пища выглядела и пахла как в лучших ресторанах Базара. Я съел ужин, а остальное светлое время провел наблюдая в окно за прохожими. Некоторые из них с отвращением смотрели на меня, потому что со своей пентийской внешностью я выглядел как дикобраз на шелковой подстилке.