|
В народе ее называли «Линией Сталина». В общую систему оборонительных сооружений входили огромные цементные глыбы, загораживавшие проход немецким танкам. Эти «Зубы дракона», как их окрестили в фольклоре, буквально усеяли весь город. В окрестностях Ленинграда их можно было увидеть еще долго после окончания войны. Как, впрочем, и ДОСы – долговременные огневые сооружения, в которых устанавливали противотанковые и артиллерийские орудия. Ленинградцам они памятны своим фольклорным названием: «Ворошиловские гостиницы». Со стороны Финского залива подходы к городу были надежно заминированы. «Суп с клецками» – так во время блокады ленинградские моряки называли густо начиненное минами Балтийское море.
В героическом фольклоре ленинградской блокады моряки Балтийского флота и Ладожской военной флотилии занимали особенное место:
Глянь вперед, глянь назад – Над Невой две радуги. Бьет фашистов русский флот В море и на Ладоге.
* * *
Ты куда, немецкий пес, Свою голову понес? Вспомни, Ладога, бывало, Вас не раз уже бивала.
* * *
С кораблей, с фортов Кронштадта Пушки очень крепко бьют. Это флотские ребята Фрицам жару поддают.
Среди жителей осажденного города была хорошо известна легенда про немецкую подводную лодку, пробравшуюся однажды в самое устье Невы. «Залегла на грунте и стала поджидать, когда пойдет по реке линкор „Октябрьская революция“ или крейсер „Киров“. В Ленинграде хорошо знали, как немцы охотились за этими мощными кораблями со славными боевыми традициями. Их неоднократно пытались уничтожить с воздуха, а теперь вот из глубины». Согласно легенде, фашистскую подлодку наши моряки не просто засекли, «но и захватили в плен вместе с экипажем». Охотились немцы и за другими символами «Города трех революций», понимая, какое огромное значение для стойкости осажденного Ленинграда они имели. Среди защитников города жила легенда о пушке с «Авроры», той самой, «которая в семнадцатом по Зимнему огонь вела». Но на самом деле та пушка не воевала. Еще в 1918 году четырнадцать 152 миллиметровых орудий системы «Канэ», одно из которых действительно холостым выстрелом дало сигнал к штурму Зимнего, были сняты с «Авроры» и переданы на вооружение Волжской флотилии. «Аврора» в то время находилась в резерве. Только в 1922 году на крейсере вновь поставили вооружение. Это были 130 миллиметровые пушки, к революционным событиям в Петрограде никакого отношения не имевшие. Именно эти орудия в июле 1941 года были сняты с «Авроры» и установлены на Дудергофских высотах. Одним орудием оснастили бронепоезд «Балтиец». Но солдаты Ленинградского фронта были убеждены, что как раз это и есть легенда, которую специально распространяют, «чтобы до фрицев не дошло, какой у нас тут ценный трофей есть. Они бы как черти сюда полезли такое орудие захватить. А наши матросики узнали стороной: точно, то самое орудие!» В то время все героическое, выдающееся и прекрасное из того, что происходило на флоте, определялось выражением «Балтийский почерк». Это и работа катеров и подводных лодок в море. Это и умение краснофлотцев сражаться на суше. Это и способность моряков находить силы для безудержного веселья во время отдыха. В то же время отношение фольклора к некоторым сухопутным частям армии не было ни лестным, ни сочувственным. Бойцы Ленинградского фронта помнят, какая поговорка сложилась в 1941 году о бездействующей 23 й армии под командованием генерал лейтенанта M. Н. Герасимова: «Есть три нейтральные армии: шведская, турецкая и 23 я советская». |
