|
Еще не успели закончиться прыжки и растяжки, а вокруг нас уже сформировалось живое кольцо из деревенских жителей, причем не только мальчишек, но и взрослых и стариков. Даже несколько женщин затесалось в их ряды. Мы махали руками и ногами почти час – если считать вместе с перерывами. Оказалось, что Усман дерется гораздо лучше меня, и вначале мне пришлось раз десять побывать на земле. Потом Усман ослабил напор, и я тоже получил шанс отточить свое боевое умение. Спросил его, что это за школа, и Усман ответил – ушу. Он назвал какое-то длинное китайское слово и уточнил, что школа относится к числу внутренних. Я кивнул с умным видом, как будто знал, чем внутренние школы ушу отличаются от внешних. Потом Усман занялся оттачиванием моей техники. Я наносил разнообразные удары, он легко отбивал их, а потом объяснял, что в моих действиях неправильно. Я набрался наглости и попросил его учить меня, так сказать, по полной программе. Усман вздохнул и сообщил, что базовый курс занимает не менее полугода, должен постигаться в полном душевном спокойствии и абсолютной уравновешенности. – Когда все определится, – сказал Усман, – я буду учить тебя, притом с удовольствием. Ты очень хорошо дерешься для профана. Занимался мордобоем в каком-то подвальном клубе? – Нет, у нас была секция в школе. – Один хрен. Твой тренер говорил, что это карате? – Ага. Он еще требовал называть его сенсеем. – Зря требовал. Ничего, будет время – я покажу тебе, чем искусство отличается от мордобоя. Стрельцов все еще не было. Мы выкурили две последние сигареты, а потом Усман стал учить меня метать нож. К концу тренировки нож, брошенный моей рукой, три раза из пяти попадал в стену избы лезвием, а не рукояткой. Усман сказал: еще два-три занятия – я буду попадать, как надо, девять раз из десяти. Стрельцов не было. Хотелось есть. То ли в древнерусских деревнях не принято завтракать, то ли Тимофей решил на нас сэкономить. Я позвал пробегающего мимо пацаненка лет восьми, он нашел Тимофея, и я задал ему этот вопрос. Дед ответил, что завтракать действительно не принято, а для обеда еще рано, но если почетные гости настаивают, он распорядится. Почетные гости настаивали, и он распорядился. Мы пообедали картофельной похлебкой, в которой плавали редкие кусочки лука и еще более редкие обрезки сала. На соли крестьяне явно экономили. Черный хлеб был черствым. Похоже, для почетных гостей с него срезали плесень. Но лучше такая еда, чем никакая. После обеда Усман решил не ждать у моря погоды и ехать. Дед Тимофей сообщил, что ближайший город называется Подольск, до него два дня пути, причем не важно – пешком двигаться или на лошади, потому что крестьянские лошади путешествуют шагом и никак иначе. Бывают еще лошади барские, военные и почтовые. Они могут бежать рысью, но ближе Шарапова Яма их все равно не найдешь. Усман велел подготовить телегу и кучера, и Тимофей удивился, что почетные гости предпочитают путешествовать в телеге, а не верхом. Ему даже не пришло в голову, что мы ездить верхом попросту не умеем. Вдоволь наудивлявшись, Тимофей отдал необходимые распоряжения, и к крыльцу была подана хорошо знакомая нам телега в комплекте с белобрысым подростком Федькой в качестве кучера. Когда мы собрались отъезжать, Тимофей упал на колени и нижайше просил не отбирать телегу и лошадь навсегда, а позволить Федьке вернуться домой. Усман милостиво согласился. Тимофей нижайше умолял поклясться, и Усман поклялся милосердным Аллахом. |
