|
Командир и монах продолжали движение неспешной рысью, метрах в пяти за ними следовали стрельцы с пиками. Равнение они держали идеально. Я рассмотрел лицо командира – молодой, вряд ли старше двадцати трех, это окладистая борода придает ему более взрослый вид. Усман тяжело вздохнул и два раза щелкнул предохранителями, приведя в боевое состояние автомат и подствольник. Затвор он не передергивал – так делают только голливудские герои, нормальный человек загоняет патрон в патронник заранее. Я повторил манипуляции Усмана. Мы переместились поближе к краям телеги, чтобы удобнее было спрыгнуть на землю, если понадобится. Не было сказано ни слова – нет необходимости сотрясать воздух: двум обстрелянным бойцам все понятно и так. До всадников осталось метров двадцать, когда юный командир стрельцов поднял вверх левую руку. Лошади остановились, как духи-новобранцы по команде «стой, раз-два». Хорошая у них строевая подготовка. Командир повернул руку ладонью к нам, и Федор натянул поводья, не дожидаясь приказа. Его и не последовало. Практически синхронно мы с Усманом мягко спрыгнули с телеги и неспешно пошли навстречу стрельцам, держа автоматы в положении «на грудь». Ремни, впрочем, сняли с плеч – только самоубийцы в ближнем бою набрасывают автоматный ремень на шею. – Кто такие? – спросил властным тенором главный, когда до нас осталось десять-пятнадцать шагов. – А вы кто такие? – переспросил Усман. На лице главного стрельца отразился вовсе не гнев, как я ожидал, а удивление. – Если ты еще не понял, мы – дорожная стража Крымского тракта, – сообщил он. – А ты кто такой? – Разве дорожная стража не должна представляться? – спросил Усман. – Командир второго взвода Подольской роты подпоручик Емельянов, – сообщил командир и сделал неопределенный жест булавой, который, должно быть, символизировал отдание чести. – В третий и последний раз спрашиваю, кто вы такие. Потом огонь на поражение. – Я Усман ибн-Юсуф Абу Азиз эль-Аббаси, – отрекомендовался Усман.-А это мой друг Сергей... э-э-э... – Иванов, – подсказал я. – Мой друг Сергей Иванов, – закончил Усман. – Ты чеченец? – Араб. – Не важно. Куда направляетесь? – К вам. Мы ждали вас в Михайловке все утро, но вы так и не появились. Пришлось выехать навстречу. На лице подпоручика Емельянова отразилась сложная гамма чувств. Он не понимал, что происходит, но подозревал, что над ним издеваются. – Не советую стрелять, – произнес Усман с ласковой улыбкой на лице. – Мы тоже стреляем на поражение. – Что это за пищали? – спросил подпоручик. – АК-74, – честно ответил Усман. – Пусть вас не обманывает, что ствол у них тонкий и короткий. Они стреляют нисколько не хуже ваших. – Зачем пугали людей на тракте? – Подпоручик решил подойти к проблеме с другого конца. – Кто пугал? – как бы не понял Усман. И это оказалось последней каплей, переполнившей терпение командира второго взвода. – Бросай оружие! – заорал он. – Неподчинение карается расстрелом на месте! Считаю до трех. Раз, два... На счет «два» тишину взорвали две автоматные очереди. |
