|
По-моему, пора и мне вставить слово. – Сдается мне, подпоручик, – сказал я, – что ты не особо жалуешь монахов. Я прав? Подпоручик озадаченно пожал плечами: – А кто их жалует? Но против слова не попрешь. Жаль, ребята, но у вас нет выхода, кончится порох и... – Положим, порох не скоро кончится, – заметил Усман. – Ну и что с того? Против двух монахов сразу вам никак не выстоять. Если мы не вернемся к вечеру, воевода поднимет в ружье резерв. Вас загонят, как медведя на охоте. – Значит, у нас вообще никаких шансов? – уточнил Усман. – После убийства монаха – никаких, – подтвердил подпоручик. – Если только... – Что? – Расскажите-ка поподробнее, что с вами стряслось. 12 У стрельцов был с собой сухой паек, и мы пообедали – не слишком сытно, но в нашем положении выбирать не приходится. Странное это было зрелище – мы с Усманом в камуфляже и с «калашами», десяток стрельцов в безумных кафтанах, поодаль – стреноженные кони, пищали, состроенные в пирамиду, рядом на траве аккуратно разложены сабли и пики. Перед тем как отбросить все предосторожности, Усман спросил у стрельцов, кто из них самый сильный. Вызвался мрачный коренастый бородач, похожий на гнома. Усман легонько побил его, после чего сообщил остальным, что так будет с каждым, кто рискнет напасть на нас. Увидев судьбу бородача, стрельцы начали перешептываться, но не озабоченно, а скорее восхищенно и с некоторым благоговением. В общем, автоматы и бронежилеты отправились в общую кучу воинской справы, и сцена вокруг наскоро разведенного костерка больше напоминала охотничий бивак, чем временное перемирие с целью переговоров между враждующими сторонами. Я читал в какой-то исторической книге, что в средние века и чуть позже игры в военное благородство были довольно широко распространены. Викинги, например, огораживали поле боя особой чертой, и если воин выходил или выползал за ее пределы, он считался как бы вне игры – его нельзя было убивать, потому что тогда от убийцы отвернутся боги и ему ни в чем не будет удачи. А когда эскадра Ушакова подошла к крепости Корфу, начался шторм, и английский (или французский?) комендант милостиво позволил врагам укрыться от непогоды в бухте. Офицеры были приглашены в крепость на званый ужин, их накормили, напоили и показали им спектакль. На следующий день море успокоилось, русские корабли вышли в море и атаковали крепость. Даже в русско-японскую войну имели место отдельные проявления подобных пережитков прошлого. Только в двадцатом веке война перестала быть рыцарской забавой и окончательно превратилась в то, чем была всегда – в узаконенное убийство. Хорошо, что в этом мире время прозрения еще не подошло. В общем, мы грелись вокруг костерка, грызли вяленое мясо с сухарями, я и Усман в десятый раз повествовали, что с нами произошло. Нельзя сказать, что стрельцы все поняли, да и было бы странно, если бы они враз уразумели, чем «газель» отличается от «шестерки». Но кое-какое представление о нас У воинов явно сформировалось. – Значит, этот крест тебе дала святая женщина, – задумчиво проговорил подпоручик Емельянов, которого, как выяснилось, звали Иваном. – Не знаю, святая она или не святая, – сказал я, – может, она вообще колдунья. |
