Разумеется, не случайно именно 14 октября в городе состоялась и Петроградская левоэсеровская конференция. На конференции зачитали и одобрили матросскую резолюцию, призвав к единению с балтийцами. Левые эсеры действительно сыграли немалую роль в провоцировании выступления матросов. Так, накануне выступления 2-го Балтийского экипажа, 2–7 октября, в Москве прошел 4-й съезд левоэсеровской партии. Съезд в целом одобрил идеи сидевшей в заключении в Кремле М. А. Спиридоновой, которая в письмах к съезду по-прежнему утверждала, что партии не следует отмежевываться от убийства немецкого посла В. Мирбаха 6 июля 1918 г. и следует бороться с психологическим привыканием масс к насилию со стороны большевиков. Ряд историков полагает, что черноморцы 2-го Балтийского экипажа действовали в тесном контакте со своим соратником по обороне Крыма, известным левым эсером Я. Г. Блюмкиным (командовавшим тогда одним из матросских отрядов). Дело в том, что после убийства германского посла В. Мирбаха (совершенного вместе с матросом-черноморцем Н. Андреевым) Я. Г. Блюмкин скрывался в Петрограде.

…После непродолжительной демонстрации по улицам Петрограда, сопровождавшейся некоторыми антибольшевистскими эксцессами, матросы 2-го Балтийского флотского экипажа возвратились в казармы с намерением продолжить выступление завтра. При этом большая часть матросов к этому времени уже находилась в серьезном подпитии. При этом, по обыкновению, никакой охраны экипажа выставлено не было.

В данном случае матросы, как и раньше, остались верны своей наивности и безалаберности. Они все еще жили воспоминаниями весны 1917 года, когда достаточно было провозгласить некий лозунг, вбросить его в массы, обозначить при этом некое движение, после чего, подустав, предаться отдохновению, совершенно не думая, что же их ждет завтра и что следует предпринимать в развитие своего выступления.

Понимая, что на следующий день протрезвевшие матросы могут забыть про музыкальные инструменты и взяться за оружие, петроградские власти не стали терять времени. Ночью около полусотни верных большевикам матросов и красноармейцев окружили экипаж и без всякого сопротивления арестовали еще не проспавшихся зачинщиков. Уже днем одиннадцать организаторов выступления были расстреляны Петроградской ЧК. Был арестован, но не был расстрелян и левый эсер-матрос Я. А. Шашков.

Отметим, что, несмотря на очередной антиправительственный демарш матросов, большевики в несостоявшемся мятеже обвинили вовсе не их, а левых эсеров. Так, заместитель председателя Петроградской ЧК Н. К. Антипов, выступая на собрании Петроградского Совета 15 октября, заявил: «Все резолюции и весь план фарсового восстания был разработан на конференции левых эсеров, где присутствовали представители правого левоэсеровского лагеря и один монархист. Там же решено послать своих представителей для поднятия восстания в воинские части…» В соответствии с этой информацией была принята следующая резолюция собрания Петросовета: «Авантюра 14 октября была жалкой копией с жалкого июльского мятежа… матросы, красноармейцы отвернулись вчера от авантюристов так же, как они отвернулись от них в июле в Москве и во всей России». В газетах сообщения о выступлении матросов 2-го Балтийского экипажа также назывались «левоэсеровской авантюрой». Писали, что эта авантюра левых эсеров будет еще «почище московской», прозрачно намекая на левоэсеровский мятеж в Москве 6–7 июля 1918 года.