Режим Керенского с его безудержной говорильней показался мне каким-то ненастоящим. Пойти к белым я не мог: все во мне восставало против карьеризма и беспринципности таких моих однокашников, как генералы Краснов, Корнилов, Деникин и прочие.

Остались только большевики…»

Возможно, он преувеличил степень карьеризма и беспринципности упомянутых генералов (добавить можно и адмирала Колчака). Но факт остается фактом: они поднялись черед две-три ступеньки в карьере именно благодаря буржуазно-демократическому Временному правительству, «обскакав» монархистов. Скорее всего, сначала они выступили против большевиков, считая их узурпаторами, незаконно присвоившими власть. Но вскоре убедились: без помощи Запада и США их положение безнадежно. Они вынуждены были пойти на сотрудничество с ними, сознавая, что в определенной степени предают интересы независимой России.

Михаил Бонч-Бруевич пояснял: «Огромную роль в ломке моего мировоззрения сыграла Первая мировая война с ее бестолочью, с бездарностью Верховного командования, с коварством союзников и бесцеремонным хозяйничаньем вражеской разведки в наших высших штабах и даже во дворце самого Николая II». Подобно многим другим генералам и офицерам — из наиболее образованных — он понимал, насколько опасно для России подпасть под власть западных союзников, неизменной целью которых было ослабление и ограбление нашей страны.

Среди белогвардейцев были герои, честные и мужественные люди. Но не они составляли большинство этой армии. Верность долгу? А какой был у них долг и перед кем или чем? Присяга царю отпала, новая присяга — Временному правительству также утратила силу. Надо было делать самостоятельный выбор: встать на сторону Советов, сохранять нейтралитет или воевать с большевиками за…

Тут-то и приходилось им отстаивать интересы отечественных крупных частных собственников и зарубежных капиталистов (за их финансовую помощь). Вряд ли такое служение назовешь благородным и патриотичным.

В этом отношении роман М.А. Булгакова «Белая гвардия», пьеса на его основе «Дни Турбиных» (ее действие происходит в Киеве), а также пьеса «Бег» дают реалистичные и в целом положительные образы офицеров бывшей царской армии, не по своей воле попавших в мясорубку Гражданской войны. Выбор у них невелик: или бежать за границу, или примкнуть к местным сепаратистам (например, к петлюровцам), к добровольческим частям или к Красной армии.

Один из главных героев «Дней Турбиных», полковник Алексей Турбин обращается к своим подчиненным, приказывая им снимать погоны и скрываться: подходят превосходящие силы петлюровцев, а гетман Скоропадский бежал вместе со своими союзниками — немцами. Некоторые офицеры предлагают отправиться на Дон, к Деникину. Полковник возражает:

— Я вам говорю: Белому движению на Украине пришел конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас. Значит, кончено. Гроб! Крышка!

Алексей Турбин погибает. А вскоре петлюровцы бегут из Киева под ударами Красной армии. И капитан Мышлаевский готов идти служить к большевикам. На вопрос товарища, почему он принял такое решение, отвечает:

— Потому что у Петлюры, вы говорили, сколько? Двести тысяч! Вот эти двести тысяч пятки салом подмазали и дуют при одном слове «большевики». Видал? Чисто! Потому что за большевиками мужички тучей… А я им всем что могу противопоставить? Рейтузы с кантом? А они этого канта видеть не могут… Сейчас же за пулеметы берутся. Не угодно ли… Спереди красногвардейцы, как стена, сзади спекулянты и всякая рвань с гетманом, а я посредине? Слуга покорный! Нет, мне надоело изображать навоз в проруби. Пусть мобилизуют! По крайней мере буду знать, что я буду служить в русской армии. Народ не с нами. Народ против нас. Алешка был прав.

Тому, кто готов драться с большевиками, Мышлаевский предсказывает, что белогвардейцев разгромят, а Деникин «даст деру за границу».