В июле 1918 года в 22 губерниях РСФСР контрреволюционеры расстреляли более 4 тысяч человек, в августе значительно меньше, хотя в сентябре уже 6 тысяч. Ленин, имея в виду взятие заложников, признавался: «Я рассуждаю трезво и категорически: что лучше — посадить в тюрьму несколько десятков или сотен подстрекателей, виновных или невиновных, сознательных или несознательных, или потерять тысячи красноармейцев и рабочих? Первое лучше. И пусть меня обвинят в каких угодно смертных грехах и нарушениях свободы — я признаю себя виновным, а интересы рабочих выиграют».

Это высказывание демонстрирует эмоционально напряженное состояние Ленина. Как профессиональный юрист, он понимал, что принимает незаконные меры борьбы со своими врагами. Но ведь и они действовали так же. Вообще гражданская война есть, говоря спортивным языком, борьба без правил.

«По накалу страстей, — пишет С.Г. Кара-Мурза, — Гражданская война в России на стадии столкновения добровольческих армий была сходна с войнами этническими и религиозными. В этих условиях логика и процедуры государственных органов приобретают особый характер, который бесполезно втискивать в рамки обычных представлений». Он подчеркнул, что в Красную армию в 1920 году пришли в 5 раз больше новобранцев, чем в Белую. А М.М. Пришвин в том же году записал в дневнике: «Рассказывал вернувшийся пленник белых о бесчинствах, творившихся в армии Деникина, и всех нас охватило чувство радости, что мы просидели у красных» (до этого он мечтал о приходе белых).

Было бы несправедливо обвинять Деникина в этих преступлениях. Дело не в нем, а в так называемых белогвардейцах, многие из которых, не выдержав испытания войной, превратились в наркоманов, грабителей, насильников. Деникин пытался пресечь бесчинства. Тщетно!

В рядах большевиков, например, в ВЧК, тоже были недостойные люди. Недаром Ленин предлагал «более строго преследовать и карать расстрелом за ложные доносы». Историк ВЧК А.С. Велидов признавал: «Разумеется, нельзя отрицать и того, что в деятельности ВЧК, особенно ее местных органов, имели место ошибки и злоупотребления. Были случаи, когда в ЧК проникали с корыстными или враждебными целями чуждые элементы. Некоторые чекисты проявляли правовой нигилизм, допускали необоснованные аресты граждан, нарушали инструкции о порядке производства обысков, конфискаций. Такого рода нарушения законности наблюдались главным образом в период проведения массового красного террора».

В этой связи вряд ли следует удивляться и возмущаться тем, что в 1936—1938 годах было репрессировано около двадцати тысяч чекистов и несколько тысяч крупных военачальников. К тому времени сложилась новая революционная ситуация. Готовился государственный переворот, а не просто убийство Сталина. Лозунг «Обогащайтесь!» вдохновлял многих. Враги России готовы были воспользоваться этим переворотом. А страна, ставшая сверхдержавой и находящаяся на подъеме, готовилась к грядущей войне.

Неслучайно в 1938 году было принято постановление Совнаркома и ЦК ВКП(б), запрещающее органам НКВД и прокуратуры проводить массовые репрессивные операции. В частности: «Установить, что за каждый неправильный арест наряду с работниками НКВД несет ответственность и давший санкцию на арест прокурор». Это означало прекращение террора против врагов сталинской системы организации общества.

Антисоветчики возмущаются тоталитарным режимом, диктатором и прочими ужасами сталинизма.