И тут звонит телефон.

Я не помню, чтобы я включил его после того, как вышел из ванной. Должно быть, все‑таки включил. Ответственность, знаете ли, чувство долга и все такое прочее…

Некоторое время я жду, что телефон замолчит. Но он продолжает блеять, и в конце концов мне это надоедает. Я допиваю пиво и бросаю жестянку через ограждение площадки, стараясь попасть в питбуля Ратко, но промахиваюсь. Пес укоризненно глядит на меня снизу и начинает лаять. Я снова лезу в окно, иду через спальню в коридор, выключаю кассетник, наигрывающий композиции «Невермайнд», и беру трубку.

Это Скотчи. Я определяю это по гнусавому сопению, которое предшествует его первым словам. Судя по всему, Скотчи чем‑то взволнован.

– Эй, Брюс, тут наклевывается одно дельце…

– Меня зовут Майкл, – устало говорю я. Скотчи часто называет меня Брюсом. Это он так шутит.

– Нужно ехать в город, Брюс. Энди крепко избили. Ты ведь знаешь, что Темного сейчас нет?

Я молчу.

– Эй, Брюс, ты где?

– Ты, наверное, ошибся номером, приятель. Здесь нет никакого Брюса. Ни Брюса, ни пещеры, и никто не спасет Любимую Шотландию.

– Хватит чушь пороть, Брюс, импотент несчастный. Я говорю серьезно!

И снова я избираю путь молчаливого сопротивления. Проходит добрых пятнадцать секунд. Потом Скотчи начинает что‑то бормотать и наконец, не в силах совладать с подступающей паникой, начинает кричать в трубку:

– Алло? Алло?! Майкл?! О господи, Майкл, куда ты девался?

– Я здесь, – говорю я достаточно равнодушно, надеясь таким способом лишить его остатков душевного равновесия.

– Какого черта, Майкл?! Что ты со мной в молчанку‑то играешь? Или ты не знаешь, что сейчас я командую? Короче, приятель: Энди избили, а пока Темного и Лучика нет, я у вас за главного… Понял?

– Ты  – за главного? – переспрашиваю я с таким сомнением в голосе, словно Скотчи только что сообщил мне, что он – таинственно исчезнувшая княжна Анастасия, дочь последнего русского императора Николая.

– Да, – говорит он, не обращая внимания на мой тонкий сарказм.

– Разве это соответствует… э‑э‑э… принципу субординации? – спрашиваю я несколько более нейтральным тоном.

– Да, соответствует.

– Но Фергал работает на Темного намного дольше, чем ты, разве не так? – лукаво осведомляюсь я.

– Фергал – идиот, – холодно констатирует Скотчи.

– Пенял чайник котелку, дескать, сажа на боку… – замечаю я вскользь.

– Брюс, твою мать, хватит изгаляться! – рычит Скотчи, и я чувствую, что он готов взорваться.

– То есть ты хочешь сказать, что в отсутствие Темного и Лучика командуешь ты? – уточняю я.

– Да. Факатически,  – добавляет он. Как всегда, сложные слова даются ему с трудом.

– «Фактически», Скотчи, – поправляю я самым снисходительным тоном, чтобы разозлить его еще больше. – Надо говорить – «фактически».

Вот теперь Скотчи рассердился по‑настоящему.

– Вот что, умник, слушай сюда: на данный момент я действительно имею право отдавать приказы, поэтому бери ноги в руки и дуй сюда. Да поживее, – говорит он ледяным тоном.

– Браво, Скотчи, продолжай в том же духе. Должен признать, ты почти убедил меня, что ты – крутой.

– Господи, Брюс, неужели Бог создал тебя только затем, чтобы довести меня до инфаркта? Ладно, хватит умничать; кончай базар и мигом сюда, понял?! – рявкает Скотчи.

– Скажи хоть, как там Энди? Он что, в больнице? – спрашиваю я, проявляя запоздалое беспокойство о судьбе нашего товарища.