…Когда Ульянова не станет, актриса, главный режиссёр Театра «Современник» Галина Волчек вспомнит:

«Он гениально сыграл еврея! Он вообще был артист гениальный. Естественно, я его знала всегда, ещё задолго до того, как мы с ним познакомились. И хорошо запомнила „Варшавскую мелодию“, где они играли с Юлией Борисовой. Будучи студенткой, а у большинства студентов очень наглые мозги, им кажется, пока учатся, что именно они своим приходом на сцену и спасут мировой театр, — я не была из их числа и умела восхищаться, восторгаться, и первым артистом, который меня приворожил, так скажем, был именно Ульянов… Потрясающе они с Юлией играли! И там уже читалось то, что впоследствии для меня явилось очень важным, главным, может быть, в Михаиле Александровиче, — его отношение к людям вообще и к партнёрам в частности. Я потом всю жизнь наблюдала его взаимоотношения с Юлией Борисовой. Они были необыкновенными, в них уже просматривались, концентрировались и его самоотверженность, и необыкновенная преданность, и сверхвнимание, и какая-то сверхчуткость!.. Я смотрела, много раз смотрела — и мечтала оказаться на её месте. Я думаю, каждая актриса, каждый актёр мечтал о том, чтобы хоть раз побыть партнёром Ульянова! И так вышло, что мне невероятно повезло: я стала его партнёршей в телевизионном спектакле „Тевье-молочник“ по Шолом-Алейхему. Тогда снимали не так, как сегодня. Хотя ничего плохого ни про кого говорить не хочу, упрекать за скоропалительность, за конвейер не стану — но у нас тогда были действительно съёмки, длительные, кропотливые, какая-то трепетность, бывало, и спорили, и ругались… Вот тогда мы и подружились. Хотя маму Аллы Петровны я видела много раз, она работала в Комитете по Ленинским премиям, а наша Студия МХАТа находилась рядом. Я знала её, очень яркая была женщина, и тёплая, дружеская какая-то аура у неё была… И вот с „Тевье-молочника“ началась наша человеческая дружба — благодаря „Тевье“ я потянулась к Мише с Аллой.

— Благодаря „Тевье“? Некие флюиды дружбы исходили от той работы — если уж про ауру упомянули. Снимал, кстати, фильм режиссёр Сергей Евлахов, однокашник Михаила Александровича, один из двух истинных его друзей…

— И это, конечно, чувствовалось, передавалось. А Ульянов — действительно, можно было только мечтать о таком партнёре! Это такой глаз, на тебя направленный!.. Он-то уже был народный СССР, Герой, лауреат и так далее. А я вовсе не была ни в каком звёздном статусе. Но для него это было совсем неважно! Он относился к человеку, к артисту с невероятным уважением — и к профессии, и к личности твоей… Его, ульяновская, необыкновенная доброта, неравнодушие видны на экране, это и играть ему не надо было. Конечно, бывали у нас перерывы в съёмках, мы много говорили — о жизни, о театре, о детях… Они, Ульяновы, Михаил Александрович, Алла и маленькая ещё Ленка, ни одной премьеры у нас в „Современнике“, ни одного капустника или праздника не пропускали. То есть связь, душевная, творческая, даже телепатическая всегда между нами была, несмотря на то, что работали в разных театрах. К сожалению, больше нам не удалось быть партнёрами ни в кино, ни в театре. Другие времена наступили, он сам возглавил театр…

— К его деятельности на посту руководителя Театра Вахтангова отношение было, мягко говоря, неоднозначным. Вы, Галина Борисовна, уже много лет возглавляете театр „Современник“. Интересно, каково ваше — как коллеги — видение, ваше отношение к Ульянову — художественному руководителю?

— Он выискивал, приглашал молодых и немолодых разных режиссёров, экспериментировал, рисковал — может быть, многие ему это в вину ставят, но это не вина, а колоссальное достоинство, я-то понимаю, что он таким образом продлевал жизнь Театру Вахтангова! Ведь он, знаменитый, великий, обожающий играть, мог запросто поставить во главу угла собственные актёрские амбиции, приглашать режиссёров лишь для того, чтобы ставили на него, его обслуживали.