Оба смущенно помолчали.

— Хочешь услышать правду? — спросил старик, наклонившись к гостю.

— Хотелось бы.

— Так знай, тебя она любила больше, чем кого-либо. Ты — самый любимый из трех ее сыновей.

— Жаль, но я этого как-то не заметил, — съехидничал Риккардо.

— Ты ведь плод последней, а может, и единственной большой любви в жизни Розы.

— Очень трогательная история, — иронично отозвался Риккардо.

— Все истории о любви трогательны, — с чувством произнес Клементе.

— Она всегда называла меня негодяем.

— Мы сами придаем слову тот или иной смысл. Она так называла тебя любя.

— Но держала меня подальше от семьи.

— Чтобы не выдать себя. Потому что боялась: твои братья заметят, что мать предпочитает младшего.

Риккардо стукнул кулаком по мраморному столу.

— Любишь ты сказки рассказывать!

— Я говорю правду. И говорю потому, что впервые за много лет ты спросил меня. Когда, один за другим, умерли твои братья, Роза решила, что Бог наказал ее: она слишком мало любила сыновей.

— Согласись, странноватая материнская логика.

— Но ведь и ты ничего не делал, чтобы вызвать нежность матери. В удобный момент завладел семейным делом. Ты очень ловко избавился от невесток и племянников. Но ты ведь избавился и от матери. Понимаешь, Риккардо Летициа?

Риккардо взял стакан, пригубил, стараясь не смотреть в глаза старику.

— Я хотел только показать, на что способен. Она должна была узнать, чего я на самом деле стою. Я достоин стать ее преемником, потому что научился всему у нее, хотя она и не хотела меня ничему учить. И я победил.

Губы Риккардо чуть дрожали.

— Вы похожи, вы совсем одинаковые, — настаивал Клементе на своем. — Инстинкт, интуиция, страсть к театральным эффектам. Неужели вы не отдаете себе отчет в том, что и слова имеют вес?

Риккардо обхватил голову руками.

— Может, я все делал неправильно? — спросил он. — Неправильно вел себя со своими детьми, с матерью и еще с…

— С Глорией?

— Да, с Глорией, особенно с ней.

— Знавал я в детстве одного священника, — сказал Клементе. — Он учил меня: людям свойственно ошибаться, но настаивать на ошибке — это от дьявола. Вот я и спрашиваю, зачем ты упорствуешь, зачем ты лишаешь себя и девушку счастья?

— Я сам задаюсь этим вопросом, Клементе, — с горечью ответил Риккардо.

— Ты вбил себе в голову, что испытываешь к ней только родственные чувства. А обнаружив, что это не так, заставил ее выйти замуж за нелюбимого. Все прочее — лишь следствие твоих ошибок.

Риккардо в любой момент мог остановить этого мудрого, безжалостного старца, но ему хотелось, чтобы его отругали как следует за те глупости, что он натворил. Любому другому он за такие слова голову бы оторвал, но Клементе, семейный колдун, мог вещать свободно.

— Все, все сделано неверно, — твердил Риккардо, припомнив и последние неудачи корпорации.

— Ты отказался от единственной любви, от смысла твоей жизни, — осудил его Клементе.

— А ты? — с вызовом произнес Риккардо.

— Что я? — покраснел Клементе.

— Ты вообще отказался от жизни ради нее. От любви, от семьи, от женщин.

Риккардо наносил удар за ударом, но Клементе лишь сострадательно улыбнулся.