Немец вышел из гостиной первым, за ним последовал генерал Марацци. Роза едва держалась на ногах. Она знала: эсэсовец способен на все. Как уберечь Риккардо? Может, война скоро кончится, тогда безжалостный Фриц Эггер исчезнет из ее жизни. Пока же у него нет доказательств, и он не тронет семью Летициа. К тому же Италия остается союзницей Германии, независимой страной, где есть собственное правительство.

Когда машины с непрошеными гостями исчезли в конце аллеи, Роза бессильно рухнула в кресло и обхватила голову руками. Разговор с Эггером вымотал ее.

— Господи, кто это сделал? Кто? Кто смог все устроить? — твердила она.

Пьер Луиджи погладил сестру по голове и спокойно сказал:

— Не надо ломать голову, Роза. Неужели не догадываешься?

Роза подняла глаза и спросила испуганно и восхищенно:

— Ты?

— Я, — признался Пьер Луиджи.

— Но как ты смог?

— Ты имеешь в виду, как я осмелился?

— Нет, как ты все это организовал? Я понимаю тебя: любые средства годятся, лишь бы остановить эту бойню.

— Обратился к нужным людям… — объяснил брат.

По всей Италии скрывались сотни военнопленных из союзнических войск, сбежавших из концлагерей. Среди итальянцев было немало антифашистов, не одобрявших политику правительства маршала Бадольо. Пьер Луиджи много помогал и тем, и другим, это Роза знала.

— Ты обратился к американцам? — спросила она.

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше, — улыбнулся Пьер Луиджи.

Роза взглянула на брата и вдруг бросилась ему на шею.

— Пьер Луиджи Дуньяни, я всегда знала: ты — настоящий человек! — воскликнула она.

Глава 3

— Мама, а что это я там увидел? — спросил Риккардо, выглядывая из окошечка маленького деревянного домика, подаренного год назад полковником Дитмаром фон Манштейном.

Такой забавный вопрос малыш задавал всегда, когда видел что-то непонятное; какую-нибудь незнакомую вещь или неизвестного человека.

— Не знаю, дорогой, — ответила Роза, любуясь белокурой головкой, выглядывавшей из крохотного окошечка.

— Вон там, — уточнил Риккардо, показывая ручкой в небо.

Прикрыв глаза рукой, Роза взглянула в лазурный сентябрьский небосвод. Она увидела хищную птицу с широким размахом крыльев и раздвоенным хвостом. Хищник описывал круги в голубом небе, высматривая добычу.

— Ты увидел коршуна, малыш, — объяснила мать.

Роза сидела на траве около игрушечного домика, расписанного, как альпийские жилища в Австрии: тирольская зелень для ставень с прорезанными сердечками, светлая охра для крыши, два окна и балкончик, на подоконниках — горшочки с цветами.

— А коршуна мы построили? — спросил Риккардо.

Ему недавно исполнилось два года. Он без конца задавал вопросы и был абсолютно уверен: все, что летает, дело рук его мамы и дяди Пьера Луиджи.

— Коршун — не самолет, родной мой.

— Но он же летает!

— Птицы летали за миллионы лет до самолетов.

— Коршун — это бесшумный самолет…

— В общем, похоже, — согласилась Роза, решив не злоупотреблять объяснениями.

— А он бомбит? — продолжал расспрашивать ребенок.