Она проводила целые дни у огня, сын и внуки иногда выслушивали ее истории о давно ушедших годах, но никто не обращался к ней за советом, так как разум старушки уже помутился. Однако Розе казалось, что бабушка Эльвира все знает и понимает, просто она не хочет никого и ничего видеть вокруг.

Остальные сотрапезники расположились по обе стороны стола: Анджело — по правую руку от отца, доктор Канци напротив Анджело, дальше Пьер Луиджи и Ивецио, рядом с бабушкой Роза, около буфета и очага.

Обсуждали в основном эпидемию ящура.

Непринужденно ведя беседу, Канци не забывал воздавать должное аппетитным блюдам. Анджело подливал ему замечательное красное пьемонтское вино. Подняв стакан, Анджело произнес:

— Да не оставит нас Господь своей милостью!

— Похоже, нас ждут трудные времена, — вздохнул Иньяцио.

Роза, затаив дыхание, слушала слова гостя; ее не интересовал их смысл, многое в речи доктора, изобилующей научными терминами, ей было непонятно. Она наслаждалась музыкой его голоса, который так не походил на гортанное наречие местных крестьян. Речь доктора была прекрасней, чем язык Анджело, хотя тот в путешествиях и подрастерял резкий местный выговор. Роза тут же решила, что доктор Канци — настоящий аристократ.

Неожиданно для всех в разговор о болезнях скота вмешался Анджело:

— А я читал в «Медикал трибьюн», что в Лондоне изготовили сыворотку против ящура.

Периодически он получал из Англии газеты и журналы, которые только он и мог прочесть.

Довольная Роза улыбнулась. Ей понравилось, что брат беседует на равных с таким образованным, элегантным и красивым синьором.

— Я знаю про сыворотку, — кивнул гость. — Точнее сказать, я уже пробовал английскую сыворотку, — сообщил Канци. — Результаты, увы, плачевные…

— Может, дозу неправильно подобрали… — предположил Анджело.

Похоже, его ничуть не смущала разница в образовании. Более того, он явно хотел поставить на место заезжего щеголя, к которому не чувствовал ни малейшей симпатии.

Роза хлопотала у очага, напряженно прислушиваясь к спору мужчин.

Ветеринар почувствовал, что задета его профессиональная честь.

— Синьор Дуньяни, — заявил он, — я слежу за открытиями в этой области. Поверьте, до окончательной победы над болезнью еще очень далеко.

— Можно самим попробовать изготовить сыворотку из крови переболевшего скота.

Все вдруг замолчали. Даже бабушка перестала бормотать молитвы.

Гость даже глаза вытаращил, потрясенный рассуждениями беспутного старшего сына Дуньяни.

— Совершенно безумная идея, но в ней что-то есть, — согласился он.

Не спрашивая мнения отца, Анджело заявил:

— Мы готовы подвергнуть вакцинации наш скот, и немедленно!

— Я одобряю идею сына! — вмешался Иньяцио.

— Что-то в этом есть, что-то есть… — задумчиво повторил ветеринар.

Смелое, но вполне здравое предложение Анджело пришлось Канци по душе.

Джина поставила на стол дымящуюся супницу с бульоном, в котором была и говяжья вырезка, и молодая курочка, и большая мозговая кость, приправленным морковью, луком и сельдереем. Роза разлила суп, начав с бабушки. Анджело наблюдал за изящными жестами сестры и неожиданно для себя заметил, до чего же она хороша. Он словно впервые с тех пор, как вернулся с войны, разглядел Розу. Лицо ее напоминало картины эпохи Возрождения. Глубокие черные глаза сияли. Анджело вспомнил, как вернулся домой в перый раз, увидел Розу шестилетней девочкой, рыдавшей из-за серебряного ожерелья, сначала «подаренного» Мадонне, а потом украденного цыганкой. Он всей душой полюбил одинокую, обиженную девочку.