— Нет, это я вел себя неподобающе легкомысленно, — извинился доктор.

— Что вы, доктор Канци! Мне следует быть осторожней. Я никогда не знаю, что следует говорить, а что надо скрывать. Никто меня не ищет, никто не ждет, если вас это волнует. Сегодня — базарный день. Мужчины уехали в Лоди и вернутся, только когда стемнеет.

Стефано несколько успокоился, вытащил из кармана светлого пальто золотой портсигар, вынул легкую сигарету, зажег ее и с наслаждением затянулся.

— Может, вас жених заждался, — выдыхая дым, произнес он.

Роза почувствовала себя как на допросе и занервничала. А потом, женихи были любимой темой покойной матери, темой, всегда приводившей дочь в замешательство. Канци неожиданно утратил в глазах Розы все очарование. Двое мужчин, которыми она восхищалась, Анджело и доктор Канци, вдруг разочаровали девушку. И она второй раз за эти дни ощутила горечь предательства.

— Так как насчет жениха? — улыбнулся доктор.

Он говорил уверенно, чувствуя, что владеет ситуацией.

Роза, не ответив, взлетела в седло и умчалась галопом, оставив Стефано в полной растерянности.

— Сумасшедшая девчонка! — пробормотал он. — И она сумасшедшая, и лошадь ее!

В мужчине заговорила оскорбленная гордость: никак не мог он предугадать слова и жесты этого непонятного создания.

Доктор сел в двуколку, схватил поводья и, нахлестывая лошадей, пустился догонять Розу. Девушка уже доскакала до моста через реку.

Роза остановилась у перелеска, недалеко от запруды. Фьяметта удовлетворенно пофыркивала. Роза подумала, что скачка понравилась и ей, и лошадке. Доктор-аристократ рванул за ней вслед с тем же пылом, что и деревенские юнцы, сыновья фермеров. Им стоит дать знак, и они бросятся перед ней на колени. Стефано издали следил за ней, потом без колебаний подъехал поближе. Он спрыгнул с двуколки и подошел к Розе. Она вызывающе смотрела на него сверху вниз, не покидая седла.

Мужчина заговорил, и в голосе его звучала торжествующая уверенность:

— Не знаю, чего ты от меня хочешь, но знаю, что я от тебя хочу.

Он обхватил девушку за талию и снял с коня.

Роза уже не чувствовала себя победительницей. Мужчина не смотрел на нее просяще и униженно, как остальные воздыхатели. Погоня обратила его в хищного, агрессивного самца. У Розы подгибались ноги. Их дыхание слилось в одно белое облачко. Она закрыла глаза и острей почувствовала запах мужчины. Он заключил девушку в объятия и прижался губами к ее губам. Она наслаждалась, чувствуя прильнувшее к ней мужское тело, ей нравились сильные руки, сжимавшие ее, губы, пахнувшие табаком и лавандой. Но, даже в плену этих ощущений, Роза оставалась недвижной, как статуя. Может, она боялась нарушить очарование момента. Стефано взял лицо девушки в ладони, заставил ее раскрыть губы, и Роза познала радость первого поцелуя. Будут и другие поцелуи, и другие восторги в ее жизни, но этот поцелуй красавца горожанина морозным декабрьским утром у запруды Роза не забудет никогда. Она поняла, что впереди ее ждут новые чудесные наслаждения. И сегодня она сделала первый шаг в этот волшебный мир…

Глава 5

Склонившись над кухонным столом, Пьер Луиджи чертил на листе бумаги какие-то таинственные знаки, в которых разбирался он один. Работа совершенно поглотила его. Он ловко и уверенно орудовал линейками, циркулями, остро заточенными карандашами, оставлявшими на бумаге едва заметный след. Время от времени Пьер Луиджи что-то подсчитывал в толстой тетради в черной обложке с красным обрезом. Подвешенная над столом керосиновая лампа заливала кухню желтоватым светом.

Иньяцио Дуньяни оторвал взгляд от счетов и сочувственно взглянул на сына.

— Устал ты, наверное, возиться с этими закорючками, — спросил отец, посматривая поверх очков на сына.