-  Ты как? - сочувственно спросила я, понимающе произнося это как можно тише. У меня был некоторый опыт общения с больными, страдающими недугом, именуемым в простонародье «похмельем».

    -  Как тебе сказать… - хрипя, начал мой телохранитель, но неожиданно, даже не договорив и еще больше сморщившись (хотя казалось, что больше уже некуда), с огромной скоростью ломанулся к краю плато в заросли густого кустарника. Какое-то время оттуда доносились не очень приятные звуки, а затем, шатаясь и с огромным трудом переставляя лапы, Фар вернулся. По беглой оценке его внешнего вида казалось, что он стал выглядеть еще более бледным, со стеклянным взором, но при всем при этом немного повеселевшим.

    Я молчала, не определившись, как себя вести. Вид похмельного нана вызывал только смех, а состояние - сочувствие. Поэтому я просто предложила Фару «погостить» тут еще до обеда. Так сказать, набраться сил и дождаться пробуждения хозяев, чтобы попрощаться с ними. Пушистик тут же горячо одобрил мое предложение, выпил всю воду, что мы с дракошей заботливо принесли, и завалился в тенек - набираться сил.

    Просыпаться драконы (не все, а только те, кто ушел спать рано или самые стойкие) стали примерно через пару часов. Вылезая (именно вылезая, а не выходя и тем более не вылетая!) из своих пещер, драконы восстанавливали зрение (намного быстрее, чем Фар), равновесие и по очереди находили дорогу к водопою. После булькающих звуков с той стороны они с отрешенным видом возвращались на плато и с полным непониманием осматривали следы вчерашнего веселья, одинаково почесывая в затылке.

    Торев появился на «сцене этого спектакля» примерно часа через четыре, выполнив все по программе - жмурки с солнцем, водопой, осмотр подчиненной территории с видом полного недоумения. Мы с его сыном терпеливо ждали проблеска в его сознании, не покидая своего уютного уголка в тени, из которого прекрасно просматривалось все поселение.

    Наконец сознание медленно вернулось к главе Скалпека, и он, мгновенно став серьезным, начал оглядываться. Когда его поиски не увенчались успехом, Торев прогремел на все плато так, что мне даже пришлось зажать уши:

    -  Фар! Ты где?

    Нан, уютно лежащий в тенечке, аж подпрыгнул. Затем сообразив, откуда переполох, болезненно поморщился и, что-то проворчав себе под нос, медленно вышел на открытое место и ворчливо поинтересовался:

    -  Что ты орешь? Ну что ты вопишь, как сумасшедший! Что хотел?

    Торев, совсем никак не отреагировав на ворчание моего телохранителя, с ноткой волнения в голосе затараторил:

    -  Фар, дружище, я так рад тебя видеть в добром здравии! - Было забавно глядеть на то, как нан приподнял брови после слов «доброе здравие». - Я тут немного обеспокоен, ты, случаем, Миледи с утра не видел?

    -  Да вон она, - разочарованно и обиженно на беспричинно, по его мнению, поднятую суматоху ответил тот.

    Я вышла из-за камней и весело помахала Тореву:

    -  Привет! Как самочувствие?

    Дракон облегченно вздохнул, а дракошка, вышедший вместе со мной, повторил все за мной с точностью до «самочувствия», на что получил вместо ответа скептический прищуренный взгляд. Затем Торев обратился ко мне:

    -  Я так рад, что с вами все в порядке! Как спалось? Шкуры были мягкие?

    -  Замечательно, Торев! - смеясь и грозя пальцем дракоше, который хотел поведать о плачевном состоянии их гостеприимного ложа, крикнула я дракону.