– Что? – не понял муж.

– Лапки для птичек. Скрути, – повторила я просьбу.

Муж решил не спорить. Он изобразил нечто вполне похожее на лапку.

– А теперь еще четыре точно такие же. Желательно одного размера.

– Почему четыре?

– Птиц всего три, значит, лап – еще четыре. Ты же одну уже скрутил.

– У тебя одна птица без лапки? – уточнил муж.

– Нет, почему?

– Тогда пять. Всего же шесть лапок.

– Крути семь. Лапы лишними не бывают.

– Мне кажется, у птиц не лапы, а ноги, – сказал муж, задумчиво скручивая подобие стопы и пальцев. – Надо посмотреть в энциклопедии.

– Какая разница? – закричала я.

– Мне ноги интереснее крутить. И потом, Сима должна знать, что у ее птиц – ноги. Смотри, как я стопу скрутил!

Я ушла пить вино. Птички мне нравились все больше и больше. Все-таки я удивительная мастерица. Сима будет мною гордиться. Муж выдал лапки, они же ноги, я их приклеила.

– А где они будут сидеть? – спросил муж.

– Понятия не имею. Пусть где хотят, там и сидят, – объявила я и пошла спать.

Утром предъявила работу дочке.

– А где птицы будут сидеть? – спросила дочь. – Им нужно гнездо.

В восемь утра, отправив дочь в школу, я занималась тем, что надувала воздушный шар и обматывала его бечевкой, смазанной клеем. Чтобы получилось гнездо. Гнездо получалось. Я опять была собой довольна. Забрала дочь из школы и показала результат утренних мучений.

– Чего-то не хватает, – объявила дочь.

– Чего?

– Перышек. В гнезде должны быть перышки.

– И где я тебе их возьму?

– В подушке.

– Нет, подушку ради школьного конкурса я не буду распарывать! О, у нас есть крылья ангела. Давай оттуда вырвем несколько перьев!

– Ни за что, – ответила дочь.

Крылья ангела хранятся у нас с момента ее первого выступления в возрасте лет трех. Они танцевали ангелочков, и всем выдали крылья. После выступления девочки сдали крылья, а Сима наотрез отказалась их снимать. Мне пришлось выкупить крылья, которые так больше нигде и не пригодились.

– Нужны перья, – настаивала дочь.

– Хорошо, я распарываю подушку, а ты отдаешь немножко перьев из крыльев.

Получилось идеально. Маленькие перышки из подушки сочетались с большими перьями с крыльев. Я сидела и штопала подушку, а дочь рассматривала перья.

– Не подходят, – объявила она.

– Как это?

– Надо их покрасить. У нас птицы красные с синими крыльями и коричневыми грудками, гнездо тоже коричневое, а перья белые. Будем красить.

Еще час мы дружно красили перья.

Позвонил муж узнать, как у нас дела.

– Красим перья, – ответила я.

Муж сделал вид, что все понял.

Наконец разноцветные перья были уложены в практически дизайнерское гнездо, птички художественно усажены туда же.

– Что-то не то, – объявила дочь, рассматривая работу.

– Что не так?

– Гнездо должно быть на ветке. Идем в парк – искать ветку.

Веток я набрала штук семь. Дочь принесла еще штук десять. Больших, маленьких, косых, кривых. Мы даже корягу из парка притащили. Когда с работы пришел муж, в коридоре он наткнулся на бурелом – ветки и палки были свалены на полу. Дочь брала одну, подносила к ней гнездо и примеривалась – подходит, не подходит.