* * *

Мой муж из тех, кого называют идеальными отцами. У него даже есть свой фан-клуб из мамочек в нашем парке. На него можно смело оставлять целую группу детского сада – он всех спустит с горки, со всеми слепит снеговиков, покатает на карусели и накормит каждую белку в округе. Мужа не испугать плачущими младенцами и бурчащими подростками. Младенцам он легко поменяет памперс, подросткам прочитает лекцию по истории.

Мне тяжело жить с идеалом. И когда ко мне кидается очередная мамочка и начинает рассказывать, как мой муж спас ее ребенка от неминуемого падения с качелей или как он трогательно кормил голубей, у меня портится настроение. Ну хоть какой-то изъян у него должен быть?

Я уезжала в однодневную командировку: поезд рано утром, назад – поздно вечером. Накануне я наготовила еды дня на три, на всякий случай. Все перегладила, разложила по местам и, можно сказать, не волновалась. Зачем волноваться, когда у меня такой идеальный муж? И уже вечером вспомнила, что Симу утром нужно отвести на занятия по хореографии и сделать соответствующую прическу. И этого муж еще не делал.

Волосы у Симы длинные, густые, на хореографию нужно сделать тугой пучок. Расчесываться она терпеть не может и вполне может попросить не одну, а две косички. Или французскую косу, как у подружки, или вообще заявит, что пойдет с распущенными волосами и наденет ободок. И ее нужно переубедить. Причем быстро, чтобы не опоздать на занятие.

– Сима, я завтра уезжаю, тебя папа будет расчесывать. Давай мы сейчас научим его плести косу?

Сима, как ни странно, вошла в положение и покорно села на стул.

– Смотри, собираешь волосы в один хвост, делишь на три равных хвостика и плетешь, – показывала я мужу, – попробуй.

Муж плел что угодно, только не косу. Сима при таком плетении могла остаться или без волос, или без головы.

– Расческа плохая, – сказал муж, поскольку привык быть идеальным.

Я поставила перед ними корзинку со всеми расческами, которые есть в доме. Через минуту раздался Симин крик. Как оказалось, папа взял круглую расческу, которая теперь прочно застряла у дочери в волосах. Кое-как распутали.

– Научи Васю, – предложил муж.

Василий тоже растет идеальным мужчиной – Симе он менял памперс, играл с ней и даже быстрее нас разбирался в ее лепете, когда она только начала говорить.

– Вась, иди попробуй заплести Симу, – попросила я.

Сын подошел и сделал то же, что и его отец – едва не оставил сестру лысой.

– А может, пылесосом собрать ей волосы? – предложил он.

– Так, просто попробуйте сделать ей хвостик.

Муж держал, Вася пытался натянуть резинку. Потом Вася держал, а муж соображал, как этот кружочек попадает на волосы.

– Всё! – подвела итог мучениям Сима.

Уехала я рано утром. Где-то в полдень мне позвонила консьержка и спросила, что у нас случилось. Оказалось, Сима вышла на улицу в новом купальнике для выступлений, который еще никто из подружек не видел (и не успел упасть в обморок от зависти), в осенних сапогах, белых колготках с чудовищными бантами на уровне щиколотки – подарок бабушки, в берете, из-под которого торчали волосы во все стороны. Правда, она была в шарфе и в теплых пуховых варежках. Из чего я заключила, что дочь объяснила папе – именно так и надо одеваться на танцы. И больше никак. Я попросила консьержку поймать их на обратном пути и привести Симу в порядок.

После хореографии дочь отвела папу в магазин: рядом торговый центр, и Сима давно туда просится, чтобы скупить всех фей и лошадей. Мне удавалось ее уговорить на наклейки, шарики и прочие мелочи. Но папа-то об этом не знал. И Сима сказала, что после каждого занятия мама покупает ей игрушку.