И здесь между нами возникла маленькая темная фигурка, как сказочный гоблин, взявшаяся ниоткуда, одни только руки-ноги в стремительном движении. Он с налета ткнулся в Кита, тот потерял равновесие, зашатался, взмахнул руками.

Тоби… Тоби!

Кит отпустил Нила. Каким-то безотчетным движением я отшвырнул своего малыша в сторону от него. Бензин плеснулся из канистры и сверкающей струей окатил ноги Кита. Закачавшись, пытаясь уклониться от расплескивающегося горючего, Кит зацепил стойку с факелом. Та качнулась раз, другой, опрокинулась, и, описав дугу, пламя коснулось пола.

Я рванулся вперед, подхватил правой рукой Тоби, левой — Нила, оторвал их от пола и бросился бежать прочь от огня.

За спиной у нас раздался сильный треск, пахнуло жаром, взвились языки огня, как будто вспыхнул сам воздух. Оглянувшись через плечо, я краем глаза успел увидеть Кита, его лицо искажала гримаса, как будто он сейчас закричит. Мне показалось, будто он набрал в себя воздуха, чтобы крикнуть, но огонь ринулся в его открытый рот, как если бы там были большие меха. Он не издал ни звука, только схватился за грудь, глаза у него вылезли из орбит, и он упал лицом в разрастающийся огненный шар.

Моя рубашка начала тлеть на спине от шеи до талии, у Тоби загорелись волосы. Я бежал с моими мальчиками по проходу, пока не споткнулся и не упал, выронив Нила, но успел перевернуться на спину, чтобы руками загасить волосы Тоби.

Страшные секунды. Нил пропах бензином, Тоби тоже, а со всех сторон к нам подступал огонь.

Я лежал на спине, пытаясь немного отдышаться и собраться с силами, левой рукой я притягивал к себе Нила, сотрясавшегося от рыданий. Одновременно я стал утешать Тоби, и тут сверху на нас полились благословенные струйки воды, прохладной, животворной воды. Маленькие очаги пламени вокруг нас зашипели, запузырились, огонь почернел и потух, на полу осталась дымящаяся скорчившаяся фигура, — то, что осталось от Кита.

Тоби прижался к моей груди, смотрел на меня не отрываясь, как будто у него не было сил отвести взгляд и посмотреть по сторонам.

— Он хотел поджечь тебя, правда, папа?

— Да, хотел.

— Я так и подумал.

— Откуда ты взялся? — спросил я.

— Из столовой, где мы ели ленч. Я прятался… — у него расширились глаза. — Как же я испугался, папочка.

По его опаленным волосам сбегали тоненькие ручейки воды, заливая глаза.

— Любой бы на твоем месте испугался, — я похлопал его по спине, мне очень хотелось как-то выразить свою любовь. — Твоей храбрости хватило бы на десять тысяч героев, — я старался подобрать подходящие слова. — Не всякий мальчик может сказать, что спас жизнь своему отцу.

Я понимал, что этого мало для него. Нужно было что-то большее, что-то такое, что укрепило бы его чувство собственной значимости, уверенности в себе, помогло управлять своими чувствами.

У меня перед глазами стояла картина, как мой отважный Тоби кинулся на невероятно страшную цель, — маленький человечек, который сумел перебороть отнюдь не детский ужас.

Я улыбнулся:

— Хочешь изучать карате, когда приедем домой?

Его напрягшееся лицо расплылось в улыбке, он смахнул со рта капельки стекавшей с волос воды:

— О, папочка, да!

Я присел, не выпуская обоих из рук, прижимая их к груди, и тут появился Кристофер, за ним вбежали остальные двое. Все они как загипнотизированные смотрели мимо меня на жуткое, неимоверное зрелище.

— Не ходите туда, — проговорил я, толчком вставая на ноги. — Где полковник Гарднер?

— Мы его не нашли, — сказал Кристофер.

— Но… разбрызгиватель?

— Я включил его, папа, — сказал Кристофер.