Форсайт встал слева от меня, рядом с Конрадом, не обратившим на него ни малейшего внимания.

На миг в проходе в большой шатер показался Роджер, заметил строй Стрэттонов и тут же повернул назад.

Я обозрел полукруг осуждающих лиц и свинцовых глаз и решил опередить противников и самому перейти в наступление. «Уж лучше выстрелить хоть раз, чем вообще не стрелять», — подумал я.

— Так кто же из вас, — брякнул я без обиняков, — взорвал трибуны?

Конрад возмутился:

— Не будьте смешным.

Заговорить с Конрадом означало повернуться спиной к Киту, и, хотя я шеей чувствовал: опасность, я понимал, что именно Конрад мог бы остановить Кита, если ему заблагорассудится снова наброситься на меня.

Обращаясь к нему, я сказал:

— Сделал это один из вас или по крайней мере организовал. Взрыв трибун — дело стрэттоновских рук. Террористы со стороны ни при чем. Кто-то из своих.

— Чушь.

— Истинная причина того, что вы хотите избавиться от меня, в том, что вы боитесь, что я это выясню. Вы боитесь, потому что я видел, как выглядели заряды взрывчатки перед тем, как их взорвали.

— Нет! — Страстность, с которой Конрад произнес эти слова, говорила сама за себя и выдала его мысли.

— И боязнь того, что, если я узнаю, кто это сделал, я потребую за молчание денег.

Ни один из них не раскрыл рта.

— Что вам нелегко сделать, — продолжил я, — после того, что выкинул Форсайт.

В Форсайта вперились убийственные взгляды.

— Я ему не говорил, — взмолился Форсайт, — я ему ничего не говорил. Он догадался. — И со злорадством добавил: — Он догадался, потому что вы все так гадко обращаетесь со мной, так вам и надо.

— Замолчи, Форсайт, — угрожающе проговорила Ханна.

Я обратился к Конраду:

— Как вам нравятся ваши палаточные трибуны?

Полсекунды Конрад не мог скрыть искренней радости, но Кит тут же проорал над моим правым ухом:

— Мы все равно продаем землю!

Конрад кинул на него взгляд, полный раздражения и неподдельной неприязни, и сказал, что без этих палаток разочарованные любители скачек пачками станут покидать ипподром, чтобы никогда не вернуться, и ипподром вылетит в трубу, оставив такие долги, которые съедят почти все деньги, которые можно выручить за землю.

Кит кипел от злости. Дарт ликовал про себя. Айвэн рассудительно заключил:

— Тенты совершенно необходимы. Нам повезло, что мы их раздобыли.

Все, кроме Кита, согласно кивнули.

Совсем близко, прямо у меня за плечом, я услышал хриплое дыхание Кита. Его намерение не оставляло сомнений.

С угрозой в голосе я сказал Конраду:

— Держите вашего младшего брата подальше от меня.

— Что?

— Если он, — предупредил я, — или вообще кто-либо из вас тронет меня хоть пальцем, большого шатра не будет.

Конрад непонимающе уставился на меня. Я оперся на костыли и сказал:

— Ваш брат знает, что пока в состоянии сбить меня с ног. Предупреждаю, если он, или Ханна, или Джек не оставили желания еще раз попробовать сделать со мной то, что им помешали сделать вчера, завтра утром у вас тут будет пустое поле. — Я кивком указал на брезентовые тенты.

Ханна издевательски ухмыльнулась:

— Так мы вам и поверили.

Конрад возразил мне:

— Вы не можете этого сделать. Это от вас не зависит.

— Поспорим?

Из большого шатра вышел Генри, с ним все мои ребята. Они остановились у входа и стали ждать развития событий. Конрад проследил направление моего взгляда и вопросительно посмотрел на меня.

— Генри, — сказал я ему, — вон тот великан привез большой шатер, чтобы выручить вас потому, что я попросил его.