— Что это? — спросил Захаров севшим голосом.

Никто ему не ответил.

Никита Пересвет

Ефремов подошел к лежащему Калашникову, наклонился, потрогал лоб, на «универсал» в руке Никиты он не обратил внимания.

— Когда это произошло?

— Четверть часа назад, — сказал Пинаев.

— Поражение электроразрядом, паралич двигательных центров. Вы успеете, если немедленно отправите его на Землю.

Ефремов разогнулся, подошел к пульту, бегло осмотрел его и переключил что-то на панели, словно не замечая людей, окаменевших от неожиданной будничности его поведения. Панорамный виом зала, показывающий пейзаж вокруг базы, высвеченный бестеневым сиянием Сферы, раскололся на несколько отдельных объектов изображения. Центральный из них показал огромную глыбу планеты с двумя странными светящимися объектами: бесформенным облаком и красивой конструкцией в форме снежинки. Оба объекта дышали, меняя узор и форму. Ефремов смотрел на них несколько секунд и повернулся к Никите, спокойный, уверенный в себе, и только взгляд его выдавал озабоченность и внутреннее напряжение.

— Кажется, пришла пора все объяснить, — сказал он.

Никита посмотрел на Флоренс. Девушка, замерев, молча прислушивалась к чему-то с тревогой в глазах, которую она даже не пыталась скрыть.

Ощущение чужого внутри усилилось, воздух вокруг странно загустел, кто-то ворочался внутри Никиты, безмолвно и настороженно, вздрагивало здание базы, вздрагивал остров, качалась Вселенная. В груди рос болезненный ком неизведанных переживаний и чувств, не выразимых никакими понятиями и словами. Но Никита понял. Он ощутил присутствие третьей силы, кроме сил добра и зла, принесенных в Сферу Чужими, силы, не вмешивающейся до поры до времени в их дела и имеющей великое, поистине космическое долготерпение…

В зал вбежал Строминьш, за ним пять человек его группы, незнакомые молодые люди втолкнули в дверь плывущую над полом капсулу ВНК, способную защитить группу в десять человек от любого катаклизма, вмещавшую интеллект-вычислитель высшего класса, банк данных для контакта и аппаратуру экспресс-анализа.

— Очень хорошо, — кивнул Ефремов, — вы, как всегда, приходите вовремя, Ивар. Заберите Калашникова и отправьте его на Землю. Метро, связанное с Д-комплексом, на втором этаже здания.

Разыгралась немая сцена, которую через полминуты разрядил смех Флоренс. Правда, смех этот был странным, невеселым и безжизненным, но это отметил только Никита.

— Действуй, Ивар, — бросил он. — Все в порядке. Сейчас нам все объяснят.

Строминьш невозмутимо спрятал оружие и жестом показал, что делать. Калашникова унесли.

— Начну издалека, — продолжал Ефремов, с непонятным выражением глядя на побледневшую Флоренс. — Ваши ученые — да, ваши, я не землянин, как вы догадались, — не раз задавались вопросом: где дайсониане? Куда они ушли из Сферы и зачем? Вопрос не праздный, интересный в познавательном смысле для любого исследователя. Но не только в познавательном, к сожалению. Облик дайсониан, полурастений-полуживотных — бхихоры их ближайшие родственники, — далек от совершенства, и дайсониане, выжав все из технологического этапа развития цивилизации, повернулись к самим себе, ушли в космокреатику, избрав для этого далеко не лучший путь. Они создали свою временную нишу, здесь же, в системе Дайи, изменив состояние вакуума в Сфере, закуклились, ушли в глубокое экспериментирование по изменению генной структуры индивидуума и генома цивилизации в целом. К сожалению — мне часто придется повторять это «к сожалению», — подобный путь ведет в тупик, к регрессу, и уже давно, около тысячи лет, дайсониане перестали интересоваться окружающим миром, потеряли интерес к познанию и даже забросили свой бывший дом, Сферу, оставив ее на попечение автоматов.