— Пора включать «спрут», — сказал Калашников. — С сегодняшнего дня начинаем развивать операцию «Сфера» всеми секторами. Пограничники не справляются с анализом ситуации, нужен компьютерный анализ на больших машинах.

— Мы готовы, — сказал Дориашвили. — Наверное, на начальном этапе операции нужен информирующий «спрут».

— Координирующий тоже, но с ограничением подуровней — не ниже начальников отделов. Садись, начнем разбираться.

Оба надели эмканы связи с компьютером и с его помощью разбили происшествия в Сфере на три группы: относящиеся к медицине, «уголовно-процессуальные»: «воровство» модуля, оборудования, личного имущества исследователей — и «диверсионно-террористические». К девяти часам отпали первые версии дела и родились новые. Калашников зафиксировал свои размышления и замечания Дориашвили в памяти машины, отпустил зама и снова пошел кругами по кабинету.

Пинаев пришел ровно в девять ноль-ноль, но не один, а с Германом Косачевским, директором УАСС.

— Я его перехватил по дороге, — сказал Косачевский, здороваясь. — Хочу познакомиться и получить сведения из первоисточника.

Калашников указал гостям на кресла.

Ждан Пинаев работал в пограничной службе Даль-разведки уже три года. Был он невысок, но широкоплеч, плотен, стремителен. Хороший спортсмен, владеющий приемами рукопашного боя, предпочитающий, однако, футбол всем остальным играм и видам спорта. За три года он успел зарекомендовать себя умелым и решительным работником, знающим цену риску. Может быть, он бывал слишком азартным и напористым, что иногда отталкивало от него людей, но за последний год он научился владеть собой в достаточной мере, изменил манеру поведения до мягкой, деликатной и в то же время по-особому решительной и снискал славу человека слова, умеющего ценить юмор и скрывать взрывную азартность натуры.

Лицо у Пинаева было скуластое, смуглое, голубоглазое, живое, хотя он все время старался придать ему невозмутимое выражение.

— Донесения погранслужбы я читал, — сказал Калашников, покосившись на Косачевского. — Но Совет безопасности счел нужным подчинить операцию нашему отделу. Вы будете работать непосредственно со мной. Что нового появилось за последние сутки?

— Все тихо, если не считать протестов ученых против сокращения программы исследований.

— Мне пришла целая петиция из научного совета Даль-разведки, — проговорил Косачевский без улыбки. — Десять подписей, академики и доктора наук. Просят объяснить решение Совета безопасности о сокращении научного десанта.

— Речь идет только о человеческом контингенте.

— Они правы, одной автоматикой, комплексами ИКО и АРТ в Сфере не обойтись. Тем более что планетарная АРТ по неизвестным причинам отказывается работать. Какова численность отряда в настоящее время?

— Тысяча сто восемь человек. На Дайсонах около семисот, сто двадцать на орбитальных базах, двести исследуют оболочку Сферы, а остальные — Д-комплекс.

— Вчера вечером прибыли еще четверо, — сказал Пинаев. — Агент по освоению планет из квартирьерского сектора Даль-разведки и трое врачей. Прошу разобраться, кто дал санкции на пропуск в Сферу агента по освоению, если еще не решили вопрос проведения исследований в полном объеме.

Калашников встретил взгляд Косачевского.

— Разберемся. Новости по ТРБ-два?

— Расследованиями аварии занимаются Калчева и Мориц, объем поступившей информации невелик. Через сутки доложу о результатах собственного поиска.

— Подключите к спасателям своего работника.

— Уже работает.