Он уехал настоящим героем, под завистливыми взглядами двадцати пяти маленьких мальчиков, которые со вздохом вернулись к безопасно монотонной жизни нашего приюта.
Пятеро других отправлены в подходящие для них заведения. Один — глухой, другой — эпилептик, остальные три — почти идиоты. Как они попали к нам? У нас воспитательное заведение, и мы не может расходовать наши драгоценные силы на дефективных детей.
Сиротские приюты вышли из моды. Я намерена создать школу-интернат для физического, нравственного и умственного развития тех, чьи родители не могут о них заботиться.
Сиротки — это общий термин, многие из наших детей совсем и не сироты. У большинства есть один упорный и надоедливый родитель (или родительница), не желающий отказаться от своих прав, так что я не могу отдать их на усыновление. Но остальным жилось бы гораздо лучше в любящих приемных семьях, чем в самом образцовом заведении, какое я могла бы создать.
В своих путешествиях ты, наверное, встречаешься с кучей хороших людей; не можешь ли ты всучить хоть кому-то из них ребенка, лучше — мальчика. У нас очень много лишних мальчиков, и никому они не нужны. Вот и говори после этого о женоненавистниках! Они ничто перед мужененавистничеством усыновляющих родителей. Я могла бы поместить тысячу девочек с золотыми кудрями и ямочками на щеках, но хороший живой мальчуган, от девяти до тринадцати — совершенно неходовой товар. По-видимому, всем кажется, что они вечно возятся в грязи и царапают красное дерево.
Как ты думаешь, не могли бы мужские клубы усыновлять мальчиков «на счастье»; их можно поместить в тихие, добрые семьи, а в субботу, после обеда, их забирали бы члены клуба. Они возили бы их на футбол или в цирк и возвращали, когда мальчик им надоест, как возвращают книги в библиотеку. Это — прекрасное воспитание для холостяков. Вечно твердят, что девиц надо готовить к материнству. Почему же не готовить к отцовству? Пусть лучшие мужские клубы возьмутся за это. Пожалуйста, убеди Джервиса распространять эту идею в разных клубах! А я уговорю Гордона заняться этим в Вашингтоне. Они оба — члены такого множества клубов, что мы бы пристроили, по меньшей мере, дюжину мальчиков.
Вечно замотанная мать 113-ти,
С. Мак-Б.
Приют Джона Грайера.
18-е марта.
Дорогая Джуди!
Я приятно отдохнула от 113-ти материнских забот.
Как ты думаешь, кто вчера ввалился в наше мирное жилище? Мистер Гордон Холлок, по дороге в Вашингтон вознамерившийся возобновить свои заботы о народе. По крайней мере, он сказал, что по дороге, но я вижу по карте, висящей у нас в первом классе, что мы — ровно на 100 километров в сторону от его пути.
И рада же я была! Он — первый луч света или, вернее, внешнего мира с тех пор, как я здесь, в заключении. И он привез такую массу тем для беседы! Он знает всю подноготную происшествий, о которых читаешь в газете; насколько я понимаю, он — центр, вокруг которого вращается Вашингтон. Я всегда знала, что он далеко пойдет, есть в нем какое-то обаяние, ничего не скажешь.
Ты не можешь себе представить, как я ожила — я точно вернулась в свой мир после какого-то изгнания. Должна сознаться, что я тоскую по ком-нибудь, кто болтал бы такие же глупости, как я. Бетси каждую субботу уезжает домой, а доктор, хотя и разговорчив, страшно логичен. Гордон же — из той жизни, к которой я принадлежу: клубов, моторов, танцев, спорта и вежливости. Это ничтожная, глупая, нелепая жизнь, если хочешь, но она — моя, и я скучала по ней. Служение обществу великолепно, увлекательно, интересно, но как же оно скучно на практике! Боюсь, что я не рождена, чтобы выпрямлять пути[5].
Я пыталась показать Гордону наш приют и заинтересовать его младенцами, но он не захотел и взглянуть на них. Он уверен, что я поступила сюда, чтобы досадить ему, — и прав. Ваше сладкое пение не сманило бы меня с пути легкомыслия, если бы Гордон не расхохотался при мысли о том, что я смогу управлять приютом. |