|
Он сбежал по двум лестницам, провел пальцами по толстым заржавевшим струнам лиры Аполлона - они остались немы, - и посмотрел вверх. Лоджия ширилась на солнце, полная роз. Он опять поднялся наверх до ее сводов. По перилам он пробрался прямо в заросль из лавра и роз, из которой она выступала. Он выпрямился во весь рост, измерил глазом расстояние. Лоджия была защищена низкой, резной мраморной стеной. Из-за нее выглядывал выкованный факельщик. Нино удалось схватиться за него, он подтянулся кверху и перебрался через ограду. На его плече осталась зацепившаяся ветка роз. Он не оглянулся: упершись рукой в бок, вошел он в открытую дверь зала. Внутри в плетеном кресле лежала герцогиня. Она опиралась щекой о правую руку. Левая была небрежно опущена вдоль складок белого платья; медленно скользила вниз выпавшая из нее книга. - Милая Иолла, - шепнул он и "милая, милая Иолла", - все громче и громче, пока она не услышала. - Откуда ты вошел? - Из сада. - Как это возможно, ведь стена выше тебя. - Ты ошибаешься, это возможно. К тому же я хотел этого. - Иди-ка сюда, - воскликнула она, быстро поднимаясь. - Посмотри вниз. Здесь круто, правда, и высоко. Я и не знала, что ты такой хороший гимнаст. - Этого и нет на самом деле, - краснея, пояснил мальчик. - Но только я играл в "Спящую красавицу". Я был принц. - Ах! А я... - О, нет, не ты, - поспешно заявил он, опуская голову. Но тотчас же опять поднял ее, побледнев. - Да, ты, Иолла. - Я горжусь этим, - сказала она без улыбки. Она отцепила шипы с его плеча и приколола розы к своей груди. - Что ты делал еще? - спросила она. - Я запретил низкому человеку делать зло. - Надеюсь, он повиновался тебе? - Конечно. - Ну, ты не потерпел бы непослушания. Он совершенно серьезно посмотрел на нее. Она вспомнила слова своего отца: "Самое худшее - это если бы кто-нибудь отнесся к тебе непочтительно. Я жестоко наказал бы его. Если бы это было необходимо, я велел бы отрубить ему голову". Затем она осведомилась. - Ты уже знаешь аллею молчания? - Кажется, нет. - На теневой стороне у откоса. Сегодня после обеда мы пойдем туда, хочешь? После обеда она отдыхала, а он скучал и с любопытством думал об аллее молчания. Но он не пошел туда. Он сидел со своим Данте у каменного стола, среди крытой галереи из дубов, в том месте, где ее прорезывали другие аллеи. Здесь на легком сквозняке шелестели листья, и он часто оборачивался, думая, что это ее шаги. Но вдруг в то мгновение, когда он углубился в стихи, ее рука легла на его затылок. Он не шевелился, втайне трепеща - пока она не позвала его с собой. Они перешли через холм; высокие тун окаймляли откос, беспорядочно переплетаясь ветвями. Между их тяжело благоухавшими стенами наверху разливался поток синевы. По краям тихой дороги стояли запоздалые каменные гости. Мужчины в тогах опирались подбородками на руки; мощные женщины разглядывали свои маленькие ноги; прекрасный быстроногий Гермес с удивлением нес на руке крошечное дитя. Внизу перед ними открылась обширная круглая площадка, темная от окружавших ее хвойных деревьев и кустов. Вдоль них кругом тянулись старые мраморные скамьи. Середину площадки занимал обширный, загроможденный рифами бассейн. Наяды заманивали нагих всадников; они бросались в воду, размахивая мечами. |
