Похоже, у шефа маленького, но гордого департамента ответ был припасен заранее.

— Есть четыре причины… — С этими словами он вновь стал загибать пальцы. — Во-первых, вы можете согласиться из интереса. Такой необычной работы у вас не было и, кроме нас, никто вам ее не предложит. Во-вторых, идея справедливости по-человечески вам очень близка… да, Роман Ильич, да, мы нашли в университетской библиотеке вашу дипломную работу по повести «Дубровский». Лихо вы там разделали классика. А ведь у нас какой-нибудь Запорожский — на три порядка страшней, чем Троекуров у Пушкина… В-третьих, вам совсем не нравилась бывшая власть, из которой происходят все наши клиенты. Ну и четвертый фактор, простите за прозу, — деньги. Вы давно без работы, накоплений нет. Жизнь в психиатрической клинике затрат не требует, но нельзя же прятаться там вечно. А здесь вы получаете три «эс»: статус, страховку, соцпакет. И, прежде всего, зарплату.

— С этого места, пожалуйста, детальнее, — попросил я. — Всегда мечтал узнать, сколько отстегивают в Минфине, в Центробанке и на фабрике Гознака. Зарплата, поди, огромная?

— Умеренная, — нехотя признался мой собеседник. — В центральном офисе платят почти на порядок больше, чем у нас. Так что «роллс-ройс» и виллу на Багамах с наших денег не купите. Мы, Роман Ильич, слишком маленький винтик Минфина. Попросим прибавки — привлечем внимание больших департаментов, а нам это ни к чему. Единственное, что я гарантирую, — хорошие командировочные. Ездить придется много. Наши клиенты скрываются черт-те где, но многих уже вычислили. Задача вашей команды — спланировать каждый эпизод…

Уловив мой вопросительный взгляд, Юрий Борисович добавил:

— Это тоже Лев Ильич придумал. Я ведь сперва хотел называть задания по-киношному, миссиями, но брат ваш, скажу начистоту, мою идею отверг. «Из нас двоих, — говорит, — я еще меньше похож на Тома Круза, чем вы». Ну и утвердили его вариант. У него было искрометное чувство юмора… Хотя вам-то я зачем объясняю? Вы его с детства знали…

Я изобразил в ответ подобие улыбки. Вам, Юрий Борисович, подумал я, очень сильно повезло, что ваше детство прошло вдали от Левки. А вот я его искрометности нахлебался вдоволь. Нет, иногда у братца и вправду кое-что получалось смешно. Помню, для туалета в нашей квартире в час пик он выбрал словечко «крюйт-камера». После выхода в наш прокат популярного фантастического фильма бабушкину дачу он называл исключительно Ангаром 18. С легкой руки брата злую тетку Дину Георгиевну, строчившую кляузы, весь дом дразнил Дикой собакой Динго, а к дворовому драчуну, который стрелял сигареты даже у взрослых парней, — прицепилась кличка Беспризорро. Для меня у Левки была припасена целая куча словечек. Когда он пребывал в благодушном настроении, то звал меня Ромуальд и Ромштекс. Но если, на беду, Левке попадала под хвост вожжа, мне даже имени не доставалось: я был у него клоп истории или человек-пук, или кот в пальто, или заусенец — кличка, мне особенно ненавистная.

— Обычно так и бывало: один клиент — одна командировка — один эпизод, — продолжал тем временем Юрий Борисович. — Но в Канберре оказалось сразу два подопечных, в разных концах города, надо было как-то совмещать. Один, бывший федеральный министр…

— Эй, погодите! — прервал я его. В число недостатков шефа секретного ведомства, пусть даже бывшего физика, не может входить болтливость. — Я не дал согласия, а вы мне уже рассказываете о подробностях вашей работы.