— Я не могу поверить в это дерьмо, чувак! Но мы должны избавиться в ближайшем лесу от фургона! Можешь себе только представить, что было бы, если коп открыл эту чёртову дверь!

— Притормози коней, чувак, я думаю, нам не о чем беспокоиться.

Дикки притормозил, уставившись на Боллза.

— Что ты имеешь в виду? Писака сдаст нас копам!

Боллз гладил бородку.

— Нет, Дикки, держу пари, что не сдаст...

— Мы похитили его, чувак, и мы собирались грохнуть его! Мы заставили его помочь нам ограбить дом, а он ещё был свидетелем, как мы заебашили Кору! Господи, чувак, нам светит смертная казнь!

— Этого не будет, Дикки.

— Почему ты это так решил?

— Потому что, если бы писатель хотел нас засучить, он бы сделал это прям на заправке. Он бы сказал ему, что в фургоне и запел, как канарейка, и о доме Крафтера, и обо всём остальном. Но он ничего такого не сделал и к тому же он отмазал нас.

Дикки, кажется, начинал соглашаться с другом.

— Вместо этого он взял кредитку и позволил себя арестовать, чтобы мы смогли уйти.

— Ну... Да. — Медленно сказал Дикки. — Пожалуй, ты прав.

— Знаешь, Дикки, хоть писатель и ссыкло, но он свой парень.

Вдруг внезапный звук заставил их вздрогнуть.

— Ты только что наехал на что-то? — Спросил Боллз.

— Не, мужик, — Дикки оглянулся, — звук был со спины. — Наверное, что-то свалилось в фургоне.

— Останови машину...

Дикки прижал машину к обочине и вырубил двигатель. Они оба вышли и побежали к фургону. Они смотрели, пялились и в конце концов упали на задницы. Дверь фургона была выломана изнутри, её стальная защёлка была согнута. В фургоне не было никаких признаков Минотавры.

— Волшебное заклинание спермы, должно быть, исчезло! — Воскликнул Дикки.

Позади них в лесу они услышали пронзительный злобный рёв, который довольно-таки быстро удалился от них.

— Вот и сбежал наш мильён, — сказал Боллз, держа руки на бедрах.

ЭПИЛОГ

У писателя ушло два часа, чтобы вернуться в Люнтвилль, но он шёл бодрым шагом с измученной улыбкой на лице. Холод ночи сопровождал его, луна освещала ему путь. На обратном пути он обдумал всё, что с ним случилось за день, он считал, что все эти испытания посланы ему свыше господом. Мягкое удовлетворение охватило писателя, потому что он знал, что правда его собственной жизни отражала величие классической фантастики в том же духе, что и приключения Гекльберри Финна...

Вернувшись в дом миссис Гилман, он вошёл в оглушающую тишину. Он почувствовал себя персонажем Дома Ашеров... Писатель поднялся по лестнице и направился в свою комнату, на полпути одна из дверей открылась, и он едва мог увидеть. Сквозь тьму помещения он увидел, как нечто с рогами медленно появилось в дверном проёме. Сердце писателя остановилось...

— Хэй! Хо! — Раздался радостный голос, и из тьмы выплыла знакомая женская фигура, это была Нэнси.

Писатель сделал редкий отход от своего неиспользования в речи ненормативной лексики.

— Нэнси. Ты напугала меня до усрачки.

Она рассмеялась, как деревенщина.

— Глупенький, испугался девку? — И затем она подошла достаточно близко, чтобы он её увидел полностью. Всё, что на ней было надето, была её прекрасная нагота. Даже в кромешной тьме её молодая сочная грудь возбудила его так сильно, что колени писателя подогнулись.

"Я мог бы... Жениться на ней," — пронеслись возмутительные мысли в его голове. Но теперь он заметил, что показалось ему рогами Минотавры во тьме. На голове Нэнси были кроличьи ушки.

— Что это у тебя на голове?

— А, — отмахнулась девушка, — я забыла их снять, последнему клиенту нравится, когда я ношу заячьи ушки, потому что он сказал, что его дочь снималась в плэйбое давным-давно, и я думаю, что ему нравится думать, что я его дочь, когда мы занимаемся этим, ну вы поняли.