– Она просто замечательная, но она такая же, как и все мы, только немного старше, – говорила им Мати.

– Такая же, как ты, ты хочешь сказать, – поправляла ее Яна. Яна была очень хорошей девочкой и задавала Мати множество вопросов о лечении. Поначалу Мати не хотела отвечать.

– Не будь такой скрытной, – сказала Яна, когда Мати попыталась сделать вид, что ей ничего не известно. – Мы прекрасно знаем, как вы можете лечить людей. Акорна лечила всех нас, когда мы были в шахтах и других плохих местах. Если бы не она, многие из нас давно стали бы калеками. Я не знаю, почему вы не хотите, чтобы люди знали о ваших возможностях и способностях. Это ведь так чудесно! Как бы я хотела сама уметь так. Я ведь хочу стать доктором.

– А я хочу создавать голограммы, как мистер Харакамян, – вступила в разговор Аннела, рыжеволосая девочка с «Прибежища». – Он показал мне многое из того, что для этого нужно. И это не так сложно, как можно подумать. Но он сказал, что у меня врожденный талант к этому…

Тут Аннела осознала, что разговор шел не о возможных карьерах детей, а о целительских способностях Акорны, и добавила:

– Но это должно быть просто чудесно – уметь лечить так, как умеете это вы.

Мати поморщилась:

– Это может оказаться очень удобным – например, когда на тебя нападут кхлеви. Таринье получил совершенно ужасные раны, когда пытался спасти нас с Кхорньей. Он, может быть, даже умер бы, не будь он линьяри. И не будь нас рядом. Как минимум, он потерял бы руку.

– Он очень храбрый, – сказала Яна. – Кети такая же смелая. И Акорна тоже.

– Но мой брат храбрее.

– А кто твой брат, Таринье? – спросила Аннела.

– О нет. Таринье – что-то вроде моего друга, конечно, когда он не ведет себя как бинье.

– Я не знаю, что это слово значит, – заметила Яна, – но могу поспорить – ничего хорошего.

– Да уж… Но теперь он уже не такой. Мой брат – это тот, у которого нету рога. Кхлеви… – Мати обнаружила, что она с трудом может сказать это даже сейчас, – когда они взяли его в плен, они пытали его, вы знаете…

– Мы поняли, – торопливо пришла к ней на помощь Яна: в голосе Мати слышалась боль. – Твой брат, должно быть, очень храбрый. Мы слышали, он голыми руками убил того монстра…

– Да. Но монстр почти добрался до Кхорньи. Это была его фатальная ошибка, – с довольно странным для представителя не признающей насилия расы удовлетворением сказала Мати.

– Я видела, как Госпожа Эпона смотрит на него, – со вздохом сказала Яна.

– Все видят, кроме него! – сказала Мати. – Он такой умный и храбрый, но он думает, что раз у него нету рога, то он не подходит для Кхорньи – что она не примет его, хотя все видят, что она и правда любит его.

– А почему она сама не скажет ему? – спросила Аннела.

– Потому что она боится, что, несмотря на то что он ее любит, он все равно, возможно, отвергнет ее, и, я думаю, что… ну, на самом деле, я вроде как подсмотрела… Она боится, что, отвергнув ее, он причинит себе еще больше боли, а она не хочет этого. Взрослые иногда та-а-а-а-ак все усложняют!

– Просто удивительно, почему они не хотят понимать, – жизнь слишком коротка, чтобы отвергать такие хорошие вещи, – задумчиво и тоскливо проговорила Яна. – Все они так осторожны с чувствами друг друга, что могут никогда не быть вместе.

– И Таринье о том же говорит, – согласилась Мати, глубоко и тяжело вздохнув.