|
Ересь Ария, которую осудили на первом Никейском соборе, в упрощенном виде состояла из трех постулатов: Первое – Сына не было прежде, чем Он был рожден, ибо до рождения Он не существовал, тогда как Бог безначален. Второе – Сын из не сущего, он – непреложное и неизменяемое, совершенное творение Божие. И, как следствие из второго, третье – Сын не есть часть Бога, и не происходит из чего-либо предсуществовавшего. И если первое утверждение может опираться на Писание, как я уже говорил, вовсе не упоминавшее о Сыне, то второе и третье являются ужасающей ересью, подрывающей само основание ключевой христианской доктрины искупления, по которой только сам Бог мог спасти человечество от греха и смерти. А по учению Ария, получалось, что человечество было спасено «творением», чего не могло быть по определению. «Творение» не может быть Сыном, ведь Сын при рождении наследует и обретает свойства Отца, а «Творение» не наследует от Творца ничего, а только получает заданные им свойства. Когда отцы церкви принимали решение отвергнуть ложные утверждения и проклясть ересь Ария, для них момент Воплощения Сына в Иисусе Христе уже был в прошлом, и поэтому они даже не пытались объяснить, как догмат о предсуществовании Сына сочетается с отсутствием упоминания о нем в Писании. Этот вопрос был для них чисто умозрительным и не требующим детальных разъяснений. Но тут это не так…
– Так что же тогда тут со Святой Троицей? – снова вступил в разговор старшина первого класса Дженнаро Пелегрино. – Если, по вашим словам, Сын находится внутри Отца и неотличим от него? – По моему глубокому убеждению, – вздохнул падре Бонифаций, – все мы являемся участниками Божественного Замысла: ничем иным все происходящее объяснить невозможно. И этот Замысел непременно должен включать в себя Воплощение Сына, ибо только Воплощенный Сын, являясь действующим началом Троицы, в свою очередь способен принести в этот мир Откровение и тем самым воплотить Замысел. Когда синьор Алессандро перевел сказанное, наступила тишина, и даже у меня, изрядного маловера, по коже побежали мурашки. А что уж говорить о моих парнях, которые как-то даже подзабыли, что сидящий напротив них священник – не простенький падре из церкви на соседней улице, а миссионер, охотник за душами, из тех времен, когда язычники ходили по земле Европы толпами. – И что же, падре, вы думаете, что кто-то из русских вождей является Воплощенным Сыном? – тихо сказал Флавино Коста. – Мне это достоверно не известно, – неожиданно дрогнувшим голосом произнес падре Бонифаций. – Сын среди нас, и это факт, но пока он никак не проявляет своего существования. Этот мир, где в силу низкого начального уровня развития еще не случилось Грехопадение, требует себе не Искупительную Жертву, какой был Иисус Христос, пострадавший на кресте за грехи всего человечества. Местные люди нуждаются в Учителе и Наставнике, который бы не только научил людей ковать металл и пахать землю, но еще воспитал их так, чтобы они не были друг другу дикими зверьми. Сначала у меня было подозрение, что Сын воплотится через синьора Сергия-старшего, обладающего подобными качествами, но потом я в этом усомнился. Сейчас я думаю, что этот человек является Предтечей, неким аналогом Иоанна Крестителя, начавшим труды, доделывать которые придется уже Воплотившемуся Сыну, пока Он еще ходит по этой земле, а потом и его апостолам… По крайней мере, я так думаю. – И почему вы нам все это рассказываете? – спросил я. – Неужели все, что вы сказали, не должно являться тайной для профанов, а особенно для таких как мы – пленных врагов? – Неужели вы еще не поняли? – ответил падре. – В нашем обществе нет места для профанов, а статус пленного врага – понятие временное. Или вы станете нашими добрыми согражданами, или отправитель прямиком к Престолу Господню, отчитываться за свои грехи, в том числе и за грех неверия в Божий Промысел. |
