Из этих соображений мы разместили одно орудие возле Промзоны, сразу за столовой, второе – у Нового Поселка, на правом берегу ручья Дальний. В летнее время до уреза воды от позиций – метров семьсот, до судоходного фарватера – от полутора до трех километров, до дальнего берега – примерно четыре. Полная дальнобойность итальянских орудий (в девичестве морских десятисантиметровых пушек «Шкода», образца 1910 года) – двенадцать километров шестьсот метров, снаряды только фугасные; тумбовая установка из-за невозможности залить нормальный бетонный фундамент вместе с частью палубного настила при помощи кованых стальных костылей установлена на каркасе из дубовых бревен, засыпанном землей. Со стороны основного направления стрельбы установка защищена отлогим полукольцевым деревоземляным бруствером высотой метр тридцать, замаскированным плотно уложенными фрагментами дерна. В тыловой части позиции оборудованы два блиндажа: один используется как склад боеприпасов, другой – как укрытие расчета при возможном обстреле. Первой батареей командует сам старший сержант Седов, на командира второй он готовит Оливье Жонсьера.

Для наблюдения за окрестностями и корректировки огня на опушке леса возле запланированного бастиона в кроне мачтовой сосны оборудована наблюдательная вышка – на ней от рассвета до заката дежурят остроглазые девушки-волчицы, в силу юного возраста еще не годные в первую линию ополчения. Оттуда, с высоты, вниз по течению Гаронна просматривается до самого горизонта (примерно на двадцать километров), а вверх по течению – до первой излучины: Гаронна на пятнадцать километров, а Дордонь на тринадцать. При помощи полевых телефонов вкупе с проводом, также отыскавшихся на американском пароходе, наблюдательная площадка вышки имеет связь как с обеими батареями, так и с Большим Домом, так что теперь гонцу, узревшему чужаков, не придется скакать во весь опор или бежать по лесу на своих двоих, чтобы предупредить нас об опасности. В случае боевых действий наблюдательниц на вышках сменят самые молодые из французских юношей: Жермен д`Готье и Матье Лафар, которых старший сержант Седов готовит в корректировщики. Бинокли и оптический дальномер, необходимые для корректировки огня и наблюдения за окрестностями «вооруженным» глазом, конфискованы на итальянской субмарине: ее офицеры по большей части уже покойники, которым ничего не надо.

С момента появления итальянской подлодки и по нынешний день работы по оборудованию позиций шли в лихорадочном темпе. Я опасался, что заброс повторится и опять застанет нас со спущенными штанами. Но теперь у меня имеется определенная уверенность, что нам уже не придется плясать на плохо натянутом канате. Против линкора или крейсера первой половины двадцатого века наша артиллерия будет бессильна, но эсминец, подводную лодку или торпедный катер мы прикончим с гарантией. Впрочем, ни линкор, ни крейсер серьезного водоизмещения в Гаронну не пройдут по осадке, да и патрон отца Бонифация вряд ли будет повторяться. Следующие пришельцы должны быть из времен парусных фрегатов и гладкоствольных пушек.

Впрочем, когда нашу позицию увидел Петрович, он сказал, что для военных кораблей вплоть до последнего десятилетия девятнадцатого века наша позиция оборудована с избытком. Мол, заряжающиеся с дула пушки семнадцатого, восемнадцатого и первых десятилетий девятнадцатого века имеют дальнобойность ядрами от пятисот до восьмисот метров, картечью – от трехсот до пятисот. Фрегат из флота короля Людовика, находясь на фарватере, даже обстрелять нашу фортецию не сможет, ибо его ядра до нас не долетят. Бомбические пушки середины девятнадцатого века, конечно, подальнобойнее, но и у них предельная дальность стрельбы полтора километра – как раз дистанция от нашей позиции до края фарватера. Правда, бомбы у них круглые, и после падения на некоторое расстояние способны катиться по земле будто мячики, воняя тлеющими фитилями.