– Конечно, причалить, – убежденно произнес Виктор де Легран, – над корабль флаг короля Франция. Надо знать, что случилось с этот несчастный.

– А если у них была эпидемия: чума или оспа? – спросил Сергей Петрович. – Самое обычное дело в те времена.

– Тогда те, кто еще был жив, поднять над корабль черный флаг с две белый полосы крестом – вот так. – Виктор скрестил руки. – Такой закон. А если этот флаг нет, значит, болезнь тут быть совсем другой вид.

– Ну хорошо, Виктор, – согласился Сергей Петрович, – если ты считаешь, что опасности нет, тогда причаливаем.

Расстояние до чужого лагеря уже настолько сократилось, что и без всякого бинокля было очевидно, что он брошен или вымер. Парусиновые палатки повалены, и никто их не стал поднимать, более-менее достроена только та часть палисада, что отгораживала лагерь на треугольном мысу со стороны суши. Со стороны притока, которым могла быть только речка Нив, оборонительным препятствием служил сам корпус корабля, на корме которого уже можно было прочитать полустертое название «Méduse», при этом на берегу реки Адур строительные работы даже не начинались. Там-то «Отважный» и причалил, после чего Виктор де Легран, Сергей Петрович и их спутницы, спустив на землю сходни, могли сойти на берег.

Еще на подходе стало очевидно, что болезнь, поразившая команду, имела скорее социальные, а не медицинские причины. Полуистлевшие непогребенные трупы, больше похожие на истрепанные груды тряпья, были беспорядочно разбросаны по территории лагеря. Некоторые из них сжимали в истлевших руках проржавевшие сабли и мушкеты, другие же были безоружны.

– Это не нападений местный человек, – сказал Виктор, при виде картины смертного побоища. – Это мятеж команда. Они драться сам с сам.

Сергей Петрович, оглядев хмурым взглядом открывшуюся картину, произнес:

– Наверное, среди матросов нашелся умник, понявший, что тут нет государства, которое может наказать за мятеж, и подговорил своих приятелей убить офицеров и взять себе всю власть. Такие вещи всегда плохо кончаются, и этот случай совсем не исключение. Половина команды оказалась мятежниками, а половина была на стороне офицеров. Меня тут другое интересует: как этот корабль вообще мог провалиться в наши времена и уцелеть?

– Месье Петрович, – сказал Виктор де Легран, – наверное, он попасть прямо на река, как этот итальянский субмарина. Река – это тоже тропа, только из вода. Как это быть, мы узнать из корабельный журнал. Я читать и говорить тебе.

– Ну что же, наверное, ты прав, – ответил тот. – Пойдем и сами все посмотрим.

Осмотр территории лагеря не дал ничего интересного. Было только понятно, что, пристав к берегу, команда стала выполнять стандартные для своего времени мероприятия по оборудованию укрепленного берегового лагеря, но мятеж вспыхнул прежде, чем дело довели до конца. Осматривая лагерь, Петрович подумал, что сабли, мушкеты и прочие пистоли было бы неплохо прибрать, а то негоже, что оружие валяется просто так. Затем он и Алохэ-Анна поднялись по сходням на палубу фрегата вслед за Виктором де Леграном, а остальные полуафриканки остались внизу собирать разбросанные повсюду железки и складывать их в кучу. Как оказалось, орудия, числом шестнадцать штук, стояли прямо на главной палубе (опер-деке), и только в корме и на баке имелись надстройки, внутри которых размещались еще по четыре орудия. Вдоль бортов, по обеим сторонам, проходили узкие галереи, где с трудом могли бы разминуться два человека, и они же служили навесами над казенными частями орудий, когда те были выкачены на боевые позиции в открытые порты.

В носовой надстройке, как помнил Петрович, обычно, в кубриках, как сельди в бочке, размещались матросы, а на корме, в относительном комфорте, располагался офицерский состав и немногочисленные пассажиры.