– Ты сегодня в ударе… Слышал, у входа – буза. Без тебя не обошлось?

– Они проявили невежливость. Не думай! Все живы. Надеюсь.

– Иной раз кажется, лучше бы ты не приехал. От тебя одни…

– Неприятности?

– Неожиданности. И ещё. Айюрр требует твоей крови. За сына.

– Ну и что? Пусть вызывает на бой. Умрёт. Или подаёт в суд. Ещё лучше. Беститульный бросился на глея. Ант выхватил меч против хрыма без меча. По любому закону, виноват покойник, а не я.

– Не будь так уверен, – Фирух глянул на противоположный конец двора, где кучковались «западенцы». – Если маркглей станет королём, то изменит законы. И применит к тебе задним числом. Да и законы Караха строгие, сынок ничего не добавил: убийство анта хрымом – смерть хрыму и его семье. Хрыма антом – только штраф убийце.

– Не боится?

– Он не был ночью в лагере у Монкурха. Не знает, что ты готов вызвать самого дьявола, низвергнутого рукой Моуи, и устроить бойню среди своих.

– Не я такой, жизнь такая. Постараюсь обойтись без крайностей. Запад покупает у меня сотни бочек нира. Не стану же убивать кормильцев!

Парень удивлённо воззрился на меня. Он стоял с непокрытой головой, коротко стриженый. Отросшая рыжая щетина смешно торчала во все стороны. Фирух больше не скрывал принадлежность к антам.

– Друг, мне нужно скорее покинуть это милое место. Когда голосуем?

– Да голосовали уже дважды. Большинство – за Айюрра, около половины. Четыре из десяти за отца. Остальные за Пирраха. Причём он выдвигает не себя, а старшего сына Уодороха. Маркглейство оставит другому.

– То есть Айюрр никак не может набрать нужное превосходство. А с моими голосами…

– К нему тоже подъезжают. К тому же его люди лезут с посулами к голосовавшим за нас. Каждому обещают либ серебра за голос, но только в случае победы.

– Пожалуй, я ещё подумаю, за кого голосовать.

Фирух едва не ударил меня.

– Как ты можешь…

– Я почти всё могу. Остальное могут боги. Слушай, покупка голоса – законна?

– Нет! Конечно – нет! Но когда ставки столь высоки…

– Король Карах или его недоносок что нибудь писали на этот счёт в своих законах?

– Карах – да. Виновная сторона лишается своих голосов.

– Всех или купленных?

Он замялся.

– Говори! Есть шикарная возможность, но я не юрист, пырх тебя задери. Можешь найти сам закон?

– Конечно, мы же во дворце.

Он то краснел от злости, то белел от гнева. Человек лампочка. С клыками. Сейчас поуспокоился.

– До выборов нового короля власть принадлежит канцлеру?

– Номинально – да. Но я бы не слишком на него рассчитывал.

– А что мы теряем? Пока что все в тупике. Я попытаюсь узел разрубить. Если разрубят меня, поднимешь за упокой моей души чашу лучшего нира. Идёт?

Бросив пару сопровождавших, я в одиночестве начал бродить по дворцу. На нижней галерее увидел сына маркглея Айюрра. Сделал ему знак – поговорим.

Он подвалил сразу с полудюжиной телохранов. Столько не ушатаю даже бревном.

– Чего ты хочешь, убийца брата?

Парень был гораздо массивнее усопшего. Ростом высок – лишь на полголовы ниже меня. Рыжие волосы гораздо светлее, чем у большинства антов. Нос расплющен и свёрнут набок. Красавец, одним словом.

– Не с того начинаешь. Убийцей как раз был он. Вытащил меч против хрыма, меча не имеющего, то есть меня. Титул не унаследовал ещё, а полез на глея. То есть меня. Со всех сторон он неправ, а я вправе.

– Отец считает иначе.

– Пусть считает. Говорю то я с тобой. Кстати, могу и тебя уложить как твоего брата.