– А смысл? Оба запароленные. Я ещё тогда пытался. Фиг что вышло. Да и аккумуляторы сели. Папа, у тебя в комнате есть розетка на 230 вольт?

Краем глаза увидел, как начала закипать Мюи. Так всегда, когда слышит что то незнакомое из нашего с родителями мира. Думает – мы её обсуждаем на непонятном ей языке. Вдруг гадости говорим?

Если маму сложно остановить, коль что то вбила себе в голову и нажала клавишу «я так решила», заменяющую Enter, то папа неудержим, когда креативит. И у него только что сработал другой внутренний Enter: твори, выдумывай, пробуй, советской страны пионер! Вроде так говорили в его детстве.

На следующий день, когда семейно собрались в общем зале, чтобы отведать голубцов, залитых подливой, полученной на основе скисшего козьего молока, нам с отцом обоим было чем похвастаться. Я мало кого удивил, притащив пергамент с контурами глейства и отметками – где копать и что там отроешь. Мои гешефты с богами стали обыденными. Отец притащил планшет, с ним – деревянную дощечку с шестью мелкими яблоками дичками, прибитыми к ней гвоздями… Как ещё сохранились до середины декабря!

– Ты прав, аккумуляторы практически сдохли. С «Эплом» Артура я ничего не смог сделать. А вот в «Самсунге» Насти процентов пять оставалось. Пароль подобрал где то с полусотой попытки. «Настя_любовь» через нижнее подчёркивание. Не запоминай, пароль удалён.

Я заинтересованно кивнул. Папа прав, у девушек в голове – они сами и дела амурные. Потому и получилось. А я не смог. И у Насти не спросишь – она вообще не помнит, что у неё был планш. Если сказать про гаджет, ответит – отдай, это же её. К тому же Клай, хочешь – не хочешь, всё же муж, вступится за супругу.

Дальше было ещё удивительнее. Папа вспомнил передачу «Очумелые ручки», любимое утреннее зрелище на выходных, главное – оно не совпадало по времени с маминой Малышевой и не создавало конфликт на тему: чья очередь кайфовать у ящика. В той передаче очумельцы делали источник питания из лимонов или крупных яблок антоновки, электроды – из железа и меди. Взяв провод и разъём от сетевого зарядного, здесь не нужного, отец соединил продырявленные яблочки дички меж собой в батарею, подал напряжение на планшет, и тот показал зарядку!

Признаюсь: ваще стыдно… Сколько я возился с электрооборудованием иномарок, оно сложное, кое в чём шарю, а до такого не додумался! Па – молодец.

Пытаясь не выдать чувств, спросил с деланным равнодушием:

– И что у неё в планшете?

Папа в таких случаях выражается энергично, казарменно. Не всегда стесняется маму, привыкла. Но Мюи услышала всего лишь «дерьмо пырха». Переводчик – слабак.

Я начал листать. Накопитель заполнили несколько серий «Секс в большом городе». Какая то французская пошлая эротическая комедия. Подборка песен российской попсы, причём рассчитанной скорее на шестнадцатилеток, а не на зрелую деваху. Вера Брежнева – как высший пилотаж. Наконец, больше десяти гигабайт фото. Настя в самых разных позах и одеяниях, на фоне пляжа, Эйфелевой башни, верхом на лошади. В спальне. Без одежды почти, в интимном белье, и даже совсем без него. А также с мужиками. С одним, с двумя… Клаю точно бы не понравилось.

– Бедной девочке будет проще восстановить память! – безапелляционно заявила ма, не вникая в содержимое, после чего я включил очистку памяти и удалил всё, как то с Настей связанное.

– Теперь это мой планшет, мама. Я так решил. Не обсуждается. Даю его тебе в пользование с условием – больше никто не прикасается. В нём есть табличная программа из стандартной прошивки, напоминающая Excel. Разберёшься. Получаешь данные у Саи, суммируешь. Понятно? Сая – министр экономики, ты возглавляешь счётную палату вместо Кудрина.

– А где же «Смирно! Служу Кираху!», ну, Оксана Ивановна? – вставил отец и тут же стушевался: – Я пошутил.