Жаба кричала: быстрее! продадим дороже! Разумная часть организма стремалась. Может, лучше взять Нирага с десятком вооружённых туристов и скакать по дороге?

Но хотелось быстрее. А спешка, как известно, до добра не доводит.

Первое, что увидел, переместившись к столице, был (или была, было) верья. Голодный и разъярённый. Практически невменяемый. Если бы не Биб, успевший спеть песню Маугли «Мы с тобой одной крови – ты и я», высушил бы меня как вампир гипертоника.

Верьи не слишком разумны. Если мой помощник столь же отупеет, попрошу Веруна убрать его. Станет опасен. Встреченный в роще если и отличался умом от собратьев, то в худшую сторону.

– Что случилось?

– Э… о… во о он…

Я посмотрел в указанном боевым призраком направлении и понял причину его бешенства. Здоровенное стадо тягловых кхаров со скотским равнодушием на лосиных мордах (на то они и скот) жрало молодые побеги в веруновой роще. Млин, я же предупреждал отставного тысяцкого, эти растения – табу, если жизнь дорога!

Оставив сумку под охраной верьи, я поплёлся к «замку», ещё менее подходящему под это определение, чем дом тестя. Бывший военный, с виду – нормальный дядька был, шутит с огнём. Точнее – со смертью.

Вышло иначе.

Там распоряжался гораздо более молодой человек. Где я его видел? Точно! Это же брент Нимирх. Игрался с другими детишками в песочнице молодого короля. Именно он выдумал брать плату за право гнать нир.

Без малейшего желания общения потопал к нему.

– Привет, брент.

– Уже глей, – самодовольно ответствовал тот. – Этот нужник – не самое большое моё владение. Король Карах щедр к преданным слугам. Земля здесь дерьмовая. Зато заводик есть. Чуешь знакомый запах? Нир. Мой нир!

– А где прежний владелец? Ты купил брентство или подарили?

– Королевский фискал выписал ему пеню за невыплату взноса с продажи нира. Бедолага кинулся по кабинетам доказывать: купил брентство у глея Гоша. Больше денег нет, дайте отсрочку… Пока бегал, срок уплаты прошёл. Брентство отошло казне. Я выкупил, – Нимирх ухмыльнулся. – За недорого.

То есть отжал. Государственный рэкет крупным планом.

– Огорчу. В купчей есть пункт. Если не будет сохранена роща Веруна, купчая теряет силу. Брентство возвращается глею Гошу. Ты готов в суде оспаривать этот пункт, положив руку на Камень Правды? Так что гнать нир можешь. Но не продавай – он мой, коль сделан на моей земле.

Парень вспыхнул гневом, потом задумался. Власть королевская сильна, но даже короля прибьёт как крысу дверью, если он соврёт, возложив лапку на судейский камень. Оттого здесь правосудие сравнительно правосудно.

– Так… А что там с рощей?

– Твои хрымы пасут в ней кхаров.

– Подумаешь… Щас прикажу отогнать.

– Не выйдет. Там очень разозлённый верья, слуга Веруна. Животных не трогает. А любого человека убьёт, выпив душу. Сам не хочешь попробовать?

Скоро я пожалел о сказанном. Двуногий пырх всё же отправил туда селянина, невзирая на мои протесты.

Хрым не дошёл до кхаров шагов пять и упал замертво.

Новосделанный глей решительно ткнул плёткой в сторону другого хрыма, со страхом наблюдавшего за происшедшим. Тот мотнул головой и бросился наутёк. Рощу грызли рабочие крестьянские животные. Их хозяева были мне не знакомы. Новый владелец притащил своих пейзан, неосведомлённых. Мои прежние точно знали, что дешевле повеситься, чем трогать рощу.

Я сжалился и отправился к кхарам сам. Лупил по толстокожим мордам рукоятью пистолета. Обычного хлыста они не слушались, упиваясь сочными ветками, зелёными даже в феврале. Отогнал одного, второго. Потом ко мне подплыл верья.

– Ещ щё ё о о… Ду ушу… вы ы ыпи и ить…

– Видишь молодого придурка с плеткой в руке? Валяй.