— Носовые батареи будут готовы к залпу через восемьдесят три секунды, мой лорд, — отрапортовал старший оружейный координатор.

— Кто-нибудь, соедините меня с капитаном «Хьюсона»! — рявкнул Ранпарре. — И немедленно дайте прямую связь с магистром Ордена Кантором.

— Как прикажете, лорд, — ответил ближайший из операторов.

«Помоги нам, Дорн!» — мысленно взмолился Ранпарре, все еще созерцая на своих экранах ночной кошмар.

«Дорн, помоги нам, ибо мы погибли».

ТРИНАДЦАТЬ

Верхняя палата парламента, Новый Ринн

— Должно быть, это ошибка, — не выдержал барон Этрандо. — Наверняка проблемы с ауспиком. Военное положение? Это… это неслыханно! Абсурдно!

Майя едва слышала его голос в том гвалте, что производили остальные члены верхней палаты. Спикер непрестанно призывал к порядку, но это не помогало. Здесь заседали сто восемнадцать аристократов, двадцать шесть из которых были членами кабинета губернатора, и сейчас каждый, казалось, жаждал выразить ужас и неприятие, причем все одновременно.

Джидан Этрандо сидел всего в трех креслах от Майи. Сиди он чуть дальше, и слова барона полностью тонули бы в этом хаосе.

— Никакой ошибки здесь нет, — откликнулась она. — Орбитальные станции на Дантьене и Сифосе подтвердили информацию, прежде чем погибнуть. На орбите в этот самый момент идет сражение. Они идут. В этом нет сомнения.

— Но почему здесь? — спросил молодой министр с ряда позади нее. — Почему сейчас?

Полуобернувшись, Майя увидела, что это был Було Дакера, заместитель министра горного дела и добычи полезных ископаемых.

— Они враги, Було. Едва ли мы должны их понимать. Флот остановит орков прежде, чем они приземлятся.

Сидевшие близко к губернатору замолчали, и постепенно все голоса в зале стихли до перешептываний.

Спикер, чье древнее тело было уже настолько же механизмом, насколько и организмом, смог наконец дозваться до присутствующих.

— Именем Императора! — вспылил он. — Вы забыли себя! Все дела, даже такие, должны свершаться согласно этикету благородных.

Он повернул облепленную сенсорами голову к Майе. Губернатор почувствовала, как его электронные глаза сфокусировались на ней, когда спикер произнес:

— Если губернатор хочет взять слово, пусть взойдет на Кафедру Орла.

— Я выступлю, — подтвердила Майя и поднялась со скамьи.

Ее шаги были размеренными, исполненными уверенности, которой она на самом деле не испытывала. Новости о Вааагх потрясли губернатора. Во времена ее матери никогда не случалось конфликтов значительнее волнений в тюрьмах. Женщина-политик с острым языком и холодным сердцем, давшая Майе жизнь, научила ее очень многому, и эта учеба была нелегкой. Но она не подготовила Майю к инопланетному вторжению, которое угрожало жизни каждого мужчины, женщины и ребенка на планете. Майя отчаянно цеплялась за свою веру, но голос из глубины ее разума упорно спрашивал, как Император допустил, чтобы это случилось с людьми, которые Его так любили и уважали?

Она остановилась за кафедрой, прочистила горло, а затем оглядела присутствовавших, которые выжидающе смотрели со своих скамей.

«Они перепуганы так же, как и я, — подумала она. — Возможно, даже сильнее. Интересно, многие ли из них думают, что это наказание за наши грехи?»

Инцидент уже был. Восемнадцать министров пытались улететь с планеты на быстром корабле.