— Профессор Краффт — он физик-ядерщик. У них вообще нет профессиональных военных, поэтому ему поручили командовать флотом. — Фоссель пошел к дверям, зевая во весь рот.

Профессор-командор был очень стар: седые волосы, сеточка морщин вокруг глаз… Его изображение дрогнуло, пошло полосами, потом прояснилось — связь наладилась.

— Вы, должно быть, Брайон Брандт, — сказал он. — Должен сказать, что мы все весьма сожалеем о том, что ваш друг Айхьель и двое других погибли, оказывая нам помощь. Я уверен, что вы были счастливы иметь такого друга.

— Ну… да, конечно, — ответил Брайон, собираясь с мыслями. Он с усилием припоминал это первое столкновение — теперь его занимала возможная гибель всей планеты. — Очень любезно с вашей стороны вспомнить об этом. Но мне хотелось бы, если это возможно, кое-что выяснить у вас.

— Все что угодно, мы все в полном вашем распоряжении. Однако прежде чем мы начнем разговор, я хотел бы выразить вам благодарность за то, что вы присоединились к нам. Даже если нам все-таки придется сбросить бомбы, мы никогда не забудем, что ваша организация делала все возможное, чтобы предотвратить это несчастье.

И снова слова профессора вывели Брайона из душевного равновесия. Сначала он подумал, что Краффт просто лицемерит, но быстро осознал всю нелепость этой мысли. То, что профессор Краффт был убежденным гуманистом, было совершенно очевидно. Брайон подумал, что теперь у него появилась еще одна причина попытаться покончить с этой войной, избежав разрушений с обеих сторон. Ему захотелось посетить Нийорд и посмотреть, как живут эти люди.

Профессор Краффт терпеливо ждал. Брайон собрался с мыслями и наконец ответил:

— Я по-прежнему надеюсь, что мы сумеем вовремя остановить бойню. Именно об этом я и хотел говорить с вами. Я хочу увидеться с Лиг-магтом, но для этой встречи мне нужен официальный повод. Вы поддерживаете с ним связь?

Краффт покачал головой:

— Нет, не вполне. В самом начале конфликта я послал ему радиопередатчик, чтобы мы могли говорить напрямую. Но он поставил нам ультиматум от имени магтов. Единственное, чего он хотел, — чтобы мы сдались безо всяких условий. Его приемное устройство включено, но он сказал, что ответит только на послание о полной капитуляции.

— Навряд ли он когда-нибудь его получит, — заметил Брайон.

— Такая возможность существовала, — со вздохом сказал Краффт. — Надеюсь, Брайон, что вы понимаете, как нам было тяжело принять решение о бомбардировке Дита. Многие, в том числе и я, голосовали за то, чтобы сдаться. Мы проиграли, но разница в количестве голосов, поданных за оба решения, была минимальна.

Брайон уже начинал привыкать к таким сентенциям.

— Остались ли на этой планете ваши люди? И могу ли я обратиться к ним за помощью? Возможность, конечно, невелика, но если я выясню, где находятся бомбы или пусковая установка, то с помощью отряда я мог бы захватить их.

— В Ховедстаде наших людей больше не осталось — все, кто не эвакуировался, были убиты. Но остались диверсионно-десантные отряды, которые ждут высадки на случай, если бомбы будут обнаружены. У нас есть также специально подготовленные люди, которые пытаются выяснить местоположение бомб. Пока что им это не удалось, а большинство их было убито вскоре после высадки.

Краффт на мгновение умолк; похоже, он колебался.

— Существует еще одна группа, о которой вам следует знать. Наши люди остались еще в пустыне неподалеку от Ховедстада. Официально мы не одобряем их действий, хотя они пользуются большой поддержкой среди населения. В большинстве своем это молодые люди, которые образуют нечто вроде летучих отрядов, убивая и разрушая без особых угрызений совести.