— A-а! Интересно. Ваша газетка? — Борис взял со столика многотиражку.

— Наша.

«Гидростроевец» — прочитал Слава название газеты.

Борис развернул её, пробежал глазами, зевнул:

— Ночью плохо спал, в голове туман, лучше ещё придавить.

— Вы что окончили? — поинтересовался у Сергея Алимовича Слава.

— Бакинский политехнический, строительный факультет.

— Давно?

— В прошлом году. Мне уже двадцать три.

«Всего на год старше, а уже инженер, а я…» Славу очень волновало что ему «уже двадцать два, а он ещё никто».

— Я перед армией тоже начинал учиться. В нашем университете, на филфаке. Исключили.

— За что?

— За драку. Была у нас межвузовская неделя дружбы, из четырнадцати городов приехали. Так глупо вышло… Там и драки, как следует, не было. Он меня ударил, я ответил. Через минуту нас растащили, а разговору было на год.

— Бывает, — улыбнулся Сергей Алимович. — Можно восстановиться.

— Я лучше поступлю на отделение журналистики в Москве или Ленинграде. А вы на стройку приехали по распределению?

— Да. Я там в прошлом году был на практике, понравилось. Тогда начальником экспериментальных работ был Трофимов, очень хороший, мыслящий инженер. Его осенью перевели в Карелию. Должен был приехать человек из Москвы — не приехал. И теперь я, как полковник Скалозуб: «Вакансии на все места открыты — иных уж нет, иные перебиты». Приезжайте к нам, не пожалеете, у нас много работы.

— Спасибо. Я бы с удовольствием, но мама… и так три года дома не был — и опять уезжать. Нет, спасибо.

— Я ведь из ваших мест, на речке Бахтияровне жил, в детском доме. Одиннадцать лет — с шести до семнадцати, — сказал Сергей Алимович.

— Вы детдомовский?

— Да. Но у нас был отличный детдом. Так что можете меня не жалеть.

— Родных не помните?

— Нет. Из того, что было до детского дома я почти ничего не помню. Что-то смутно мерещится, как отец взял меня за руку и посадил верхом на козу. Вот эту козу я хорошо помню, чёрная красивая коза. А потом помню базар в вашем городе. Не знаю, как я попал на этот базар, помню только, что я был уверен, что найду там своих родителей. Упорно искал их, целый день толкался в толпе, а когда стемнело и базар опустел, забился в широкую щель между ларьками и уснул на остывающей земле. Я точно помню и никогда не забуду, что мне снился чисто подметенный двор, большое грушевое дерево, и будто еду я по двору верхом на нашей чёрной козе. Вдруг коза взбрыкнула, и я полетел вниз головой, больно ударился и проснулся. Было совсем светло и уже жарко. «Вылезай», — сказал милиционер. Так началась моя детдомовская жизнь.

Вот говорят, мол, один в поле не воин. Чушь! Если человек энергичен, честен, упорен, если он для людей, а не для себя, то такой человек у нас многое может сделать, очень многое. Взять наш детдом. Глиняный сарай из двух комнат, солома на полу, пятачок земли, окруженный колючей проволокой — таким раньше был наш детдом. Все мы только и мечтали о том, как бы удрать «на волю». Но вот пришёл новый директор, и всё изменилось. Если бы я был писателем, я бы первым долгом написал книгу о нашем директоре. Он научил всех нас самому главному: быть хозяевами своего слова и хорошо делать всякую работу. Он нам говорил: «Ребята, если вы копаете огород, то копайте его так, чтобы потом не нужно было за вас перекапывать, если вы решаете задачу по арифметике, то решайте её так, чтобы потом не нужно было к ней возвращаться, если вы делаете физзарядку, то делайте её так, чтобы каждая ваша мышца напрягалась.