— А что насчет демонов и тритонов?
Девушка решила начать с более легкого вопроса:
— Тритоны появляются на свет из чанов с питательной жидкостью, в которой тоже содержится масло. Его запах остается в теле тритона навсегда. Именно по нему я и определяю своих соотечественников.
— Этот жрец узнал тебя?
Пожав плечами, Ксанча потерла ноющую шею.
— А другие тритоны, — не унимался юноша, — они знают, кто они и зачем их переправляют в другие миры?
— Я знала. Но те, кто встречался мне в Доминарии, кажется, и не подозревают, кто они на самом деле. Я думаю, им стирают память, чтобы до поры до времени они не выдали себя.
— Это тритоны? — концом посоха Урза показывал на трупы эфуандцев. — От них пахнет маслом.
— Нет, они просто испачкались, когда раскладывали переноску. У тритонов масло внутри. Само дыхание наполнено его запахом.
— А если тритон уже не дышит? Не будешь же ты вскрывать труп, — неудачно пошутил Ратип.
— Почему же… — Урза подошел к телу эфуандца и, нагнувшись, внимательно разглядывал его лицо.
По спине Ксанчи пробежала холодная дрожь. Сколько раз, почувствовав в каком-нибудь селе или городишке запах Фирексии, она просила Мироходца сходить и проверить, права ли она. И каждый раз он запрещал ей возвращаться в те места. Страшная догадка заставила ее вскрикнуть. Урза обернулся.
— Да, я убивал мужчин и женщин, которые пахли маслом, и исследовал их трупы, — спокойно проговорил он. — Но внутри я никогда не находил ничего необычного. Никаких металлических внутренностей. Правда, их сущностью всегда оказывалась черная мана, но это еще не делает человека фирексийцем. — Мироходец выпрямился и ткнул в тело эфуандца посохом.
Ксанча не знала, что ответить на такое заявление.
— А что ты знаешь о демонах? — задал очередной вопрос Ратип.
— Демоны есть демоны. Они такие же древние, как сама Фирексия, как Всевышний. И конечно, они тоже пахнут маслом.
— Мишра встретил демона. — Внезапно юноша замер, уставившись остекленевшим взглядом в пространство.
Ксанча поняла: он снова внимал Камню слабости.
— Джикс, — еле слышно прошептал Рат. — Он обещал мне все, мог оживить металл и знал, как соединять его с плотью…
— Ратип, — громко позвала Ксанча, сжав его холодную влажную ладонь. — Это случилось не с тобой! Не позволяй его тени завладеть твоей памятью. Джикс мертв.
— Неужели ты считаешь, что и ты, и Мишра встречали одного и того же демона? — Губы Урзы скривились в презрительной усмешке. — Чушь. Помни, твои мысли не принадлежат тебе.
Не отпуская руки Ратипа, девушка резко обернулась к Мироходцу:
— А почему ты думаешь, что все, во что веришь ты, — истина, а все, что говорю я, — чушь? Еще в Храме Плоти мне начала сниться Доминария. Я знаю аргивский с того самого момента, как меня выудили из чана. Подумай над этим! Значит, есть что-то в этом мире, что заставляет фирексийцев возвращаться сюда. Сначала война с транами, потом — вы с Мишрой. Теперь третья попытка. Правда, сейчас вместо больших войн они развязывают множество маленьких. Если бы ты слушал кого-нибудь кроме себя, то, возможно, быстрее бы понял, что происходит! — кричала Ксанча.
Урза не ответил. Он просто растворился в воздухе.
— Не надо было затевать с ним спор, — через несколько минут, остыв, пожалела Ксанча. — Всегда я срываюсь не вовремя.
— Ты больше похожа на Мишру, чем я, — усмехнулся Ратип, поддерживая ее за талию. |