Намёк был почти оскорбительным, однако Зимагор не стал заострять, а прямо перешёл к делу:

– Мы отрабатываем несколько версий. Одна из них звучит так. В городе существует под-разделение так называемой "Белой стрелы". До сих пор эта организация не проявляла актив-ности. Или проявляла, но минимальную. Будем считать, что это первая серьёзная акция, пред-принятая "Белой стрелой" в Ветрогорске. Что ты по этому поводу думаешь?

– Безумная версия, – сказал Улитин уверенно.

– Почему ты так думаешь?

– Ну откуда в нашем захолустье взяться подразделению "Белой стрелы"? Да и вообще я в существование такой организации не верю.

– Веришь ты или не веришь, меня мало интересует! – Зимагор начинал сердиться. – Факты налицо: убиты двое авторитетов и никому из криминалов это выгодно не было – значит, их убили люди из спецслужб, те из спецслужб, кто считает неправильной ситуацию в правовой сфере и хочет сам вершить свой суд. У тебя среди знакомых нет коллег с подобными убежде-ниями? Вот всё, что я хочу от тебя узнать.

– Не туда вы копаете…

Улитину явно не понравилось, в каком тоне с ним заговорил Зимагор, но делать нечего: если уж ввязался в историю, если уж назвался грибом – люби и саночки возить.

– Можешь назвать такого человека? – строго спросил Зимагор.

– Да все у нас так или иначе бурчат, – отозвался капитан после некоторой паузы. – Я тоже бурчал…

– Интересно. И о чём же вы бурчите?

– Стандартный набор. У того – "следак" дело не принимает: неправильно протоколы оформлены. У другого – откровенного погромщика из-под стражи выпустили. У третьего – нет прохода от "глухарей". И раньше-то ворчали, а теперь особенно: зарплаты-то копеечные, а ка-ждый считает себя особо ценным работником…

– Ничего конкретного не предлагалось? Например, ни у кого не возникало идеи собрать-ся и развесить демократов и авторитетов по столбам?

– Да знаю я их всех как облупленных, – заявил Улитин. – Ни на что серьёзное они не способны. Максимум – материал подтасовать или опознание некорректно провести. Ну нава-лять подследственному ещё могут, оторваться не больше.

Всё это было хорошо известно Зимагору. Большинство оперативников угро действитель-но были способны лишь на мелкие должностные преступления: они слишком хорошо знали законы и полагающиеся по этим законам наказания, чтобы решиться на что-то более серьёз-ное, чем измывательство над согражданами. И как в таком случае отсортировать то меньшин-ство, которое способно на большее?

Тут Зимагор вспомнил золотое правило контрразведки: кто знает тайну и знает, что это настоящая тайна, тот будет, скорее всего, молчать на связанные с ней темы, боясь случайным словом выдать свою причастность, своё знание. Может быть, в этом направлении попробовать покопать?

– Хорошо, – сказал Зимагор. – Тогда скажи мне, кто не бурчит.

Улитин задумался и, кажется, понял, что Зимагор имеет в виду.

– Кто не бурчит?.. Ну не знаю даже… В "курилку" кто ходит, все бурчат.

– А вот интересно, у вас в "курилку" только курящие ходят?

Улитин улыбнулся чему-то своему и ответил:

– Фифти-фифти, половина на половину. "Курилка" – это ведь что? Место для общения в относительном далёке от вышестоящего начальства. Место, где обмениваются сплетнями и свежими анекдотами.

– В таком случае, Алексей, очень тебя прошу: сосредоточься и постарайся вспомнить, кто из не посещающих "курилку" никогда не бурчит?

Улитин снова задумался.