|
Мак-Мёрфи не задал ни единого лишнего вопроса, говорил кратко и по делу, сразу же сообщил, что Балтийское море восточнее Лифляндии ему знакомо лишь в теории, но если досточтимый сэр доверится, то контракт может быть заключен немедленно. Джералд подумал, заново взвесил все «за» и «против» и вынул чековую книжку. После того как он, обмакнув перо в чернильницу, обозначил на чеке сумму и поставил свой автограф, судно «Эвертон» временно перешло в безраздельное владение концессии, пускай первым после Бога на борту и оставался гигантский и рыжебородый Джозеф Мак-Мёрфи. – Думаю, стоит обговорить детали, сэр, – внушительно сказал капитан, когда они вышли из кабинета директора «Айриш Си Лайн» в приемную. – Количество пассажиров, груз, дата отправления… Не так ли, сэр? – Вот подробные инструкции, – Джералд вынул из папки с эмблемой Адмиралтейства два листа, отпечатанных на пишущей машинке. – Ознакомьтесь. Всё прочее – мои заботы. – Если возникнут вопросы, я вам телеграфирую, сэр, – коротко ответил Мак-Мёрфи, развернулся и зашагал прочь. Стоическая невозмутимость и ледяное спокойствие. На таких людях и держится Британия. …Как и предполагалось, после исторического совещания в Слоу-Деверил Робер де Монброн незамедлительно уехал в Париж – уламывать маменьку, хитрить и искать себе замену на ответственном посту. Печальный доктор Шпилер шатался по замку, скучал и предавался традиционной германской меланхолии, только из вежливости не отказывая Евангелине от приглашений погулять в парке или сыграть в крокет. Лорд, понимая, что единственными деятельными людьми в его окружении остались Тимоти с мистером Реннером, мобилизовал их обоих и отправил в Лондон – покупать необходимые и самые лучшие инструменты и снаряжение, каковые затем следовало переправить в Ливерпуль. Кутерьма началась преизрядная. Доктор принял решение в последний момент – нынешним утром, когда надо было поехать на вокзал и встретить прибывающего из Дувра Монброна. Вместо того чтобы отправить приготовленный багаж в порт, к рейсу уходящей в полдень «Лузитании» (билеты уже были куплены!), Шпилер поймал Тимоти за рукав и попросил обождать: в поезду они поедут вместе. Распоряжения относительно вещей были тотчас отданы служащим отеля «Мальмезон». Тим лишь плечами пожал. Отлично, доктор, кэб ждет. …Концессионеры собрались на носовой палубе «Эвертона» – никто не желал упустить волнующий момент. Канаты сброшены с чугунных швартовых тумб, из единственной трубы парохода валит масляно-черный дым, прорежаемый тонкими струями белесого пара, выбивающегося из бронзовых отводов предохранительных клапанов, поручни чуть подрагивают. «Эвертон» тяжеловесно и медлительно отошел от причала, миновал косой канал между молами, ограждающими Александра-док, капитан взял лево на борт, перевел рукоять судового телеграфа в положение «средний ход», и черный с лазурной полосой на борту корабль уверенно двинулся к северу, выходя из Ливерпульского эстуария в открытое море. – Мы все сумасшедшие, – громко сказал Тимоти. – Куда едем? Зачем?.. Да и плевать! Главное – едем! – Делай, что должно, и будь, что будет, – эхом отозвался Робер, припомнив девиз средневековых французских рыцарей. – Впрочем, я совершенно не уверен, что мы делаем, что должно, но точно знаю другое: мы снова влипли! И все из-за тебя, Джерри! Спокойные воды залива после пересечения границы ливерпульской банки заместились морскими волнами, задул неприятный западный ветер, несущий редкие снежинки – последние знаки ушедшей зимы. Справа по ходу судна была различима полоска холмистого берега Мерсисайда. Грядущей ночью «Эвертон» обогнет северную оконечность Британии и возьмет курс на юго-восток, в сторону берегов Датского королевства и Германской империи. |
