Эви утвердительно кивнула:

— Тебе не следовало голосовать за него.

— Ты права. — О'Хара огляделась по сторонам. — Я впервые здесь после того, как они настелили полы. Ужасно режет глаза.

— Полностью поменяли покрытие. — Пол представлял собой черно‑жемчужную шахматную доску.

— Все меняется, — Марианна дважды нажала кнопку лифта, — все остается прежним.

— Философствуешь с утра пораньше?

— Просто раздражена этой чертовой встречей.

Двери открылись, и они почти нос к носу столкнулись с двумя мужчинами в рабочих комбинезонах. Те уставились на Эвелин.

Рядом с лифтом в стену была вделана скамейка, и женщины, сев, посмотрели вслед двум удаляющимся мужчинам, которые не переставали перешептываться.

— Ты вчера — с Дэном? — поинтересовалась О'Хара.

— И да и нет. Я заснула до того, как он пришел, а проснулась после того, как он ушел.

— Тогда это мог быть кто угодно.

— Мне кажется, он спит не больше четырех‑пяти часов каждую ночь с тех пор, как мы летим.

— Пусть тебя это не тревожит, я‑то знаю, у него такое бывало десятки раз.

— Старая мудрая мамуля. Правда?

О'Хара кивнула.

— Каждый раз, как менял работу. Еще пару недель, и он сорвется: напьется в стельку, проспит целые сутки, а потом войдет в обычный ритм. Ну, может еще денек постонет с похмелья.

— Смена работы…

— Ты ж его знаешь. Перемена работы для него хуже, чем смена планеты.

— Совсем как ты?

— Ты меня правильно поняла. — О'Хара улыбнулась, а потом резко отвернулась.

— Извини, я не имела в виду…

— Я знаю, что ты имела в виду. — Она похлопала девушку по руке. — Джон — единственный чуткий человек в нашей семье, хотела ты сказать. Он‑то не позволит работе брать верх над личной жизнью.

Двери лифта открылись, и «чуткий» человек вывалился оттуда на своих костылях.

— Господи Иисусе! Дамы, одна из вас убавила гравитацию, что ли? — Дэн придержал двери и дал другу выйти.

— Только в паре кварталов, — ответила О'Хара.

— Могли бы провести встречу в спортивном зале. Элиот любит силу притяжения не больше моего. — У Элиота Смита, инженера‑координатора, было жуткое ожирение и только одна конечность, правая рука; остальное он потерял в результате несчастного случая еще подростком. — Вы знаете дорогу, не правда ли?

— Неважно. — О'Хара знала корабль лучше, чем другие.

Проектировщики постарались внести особый шарм разнообразия в конструкции, но в течение нескольких месяцев разговор между незнакомцами начинался избитой фразой: «Где это я нахожусь, черт возьми?»

Они встретились у лифта «Афины», чтобы Джон мог почти всю дорогу до шестого уровня пройти пешком. Они спустились на эскалаторе и вдохнули влажный воздух первого уровня, так называемого агро‑отсека, который отвели под посадки кукурузы и бобов. Стебли поднялись уже почти на метр в высоту: они покачивались под легким ветерком работающих вентиляторов и издавали звуки, похожие на шуршание шелка. От них исходил сильный, сложный аромат. Пройдя менее сотни метров, люди оказались у другого эскалатора, поднявшего их на четвертый уровень. О'Хара провела своих спутников по веренице поворотов, подъемов и спусков, через выставку‑продажу картин и ремесленных изделий, и они снова оказались на втором уровне, в коридоре, украшенном голограммами экспонатов европейских музеев и мрачными классическими полотнами. Коридор вел к студии № 1.

— Может быть, мне подождать снаружи и послушать? — спросила Эви.