Серов, продолжая делать вид, что чинит свой мотоцикл, понял, что Ахмед завяз надолго. Он взглянул на часы. Было уже около десяти. Теракт, если верить юноше, звонок которого в ФСБ подслушал сегодня утром Серов, планировался на одиннадцать утра. Но Ахмед совсем не торопился. И это было странно. Ведь он был в своих кругах довольно крупной фигурой и, не верилось, что он не в курсе того, что готовится такая крупная акция. Поехать за город улаживать свои дела в такой день. что-то здесь было не так.

А между тем женщина продолжала свой путаный и неспешный разговор с Ахмедом.

— Екатерина Дашкова, которая стала моей приемной матерью, просила, чтобы ее прах был похоронен в деревне Красное, на местном кладбище, — сказал Ахмед, догадавшись, что женщине нужно объяснить все точно и подробно. — Вы не знаете, где она была похоронена?

— Ну, если просила на кладбище, значит, на кладбище. — в задумчивости проговорила женщина, как будто что-то вспоминая, и вдруг, хлопнув себя по лбу, радостно воскликнула: — Вспомнила! Вспомнила! Вот дурья башка. Я вспомнила. Нинка мне говорила, что ей большие деньги заплатили и еще заплатят, если будет за могилкой ухаживать. Я тогда у нее еще спросила: «За чьей?» А она улыбнулась так таинственно и сказала: «Секрет». Ну, секрет так секрет. Я на нее тогда обиделась. Как на выпивку ей нужно было, так она ко мне бежит. А как сказать, за что деньги ей заплатили, так секрет. Но она, по-моему, на те деньги и упилась так, что и померла.

— А у кого можно узнать, где могила Екатерины Дашковой? — спросил Ахмед, теряя выдержку.

— Да могила на кладбище. Кладбище за деревней. Вон туда иди прямо-прямо и дойдешь. — махнула женщина рукой, утратив к гостю интерес.

— А доехать можно? — поинтересовался Ахмед, глядя на свои лаковые туфли.

— Не-а, — покачала головой женщина, — доехать нельзя. Там грязь. На такой, как у вас, машине, точно не доехать. Туда разве что на мотоцикле. И то в объезд.

Сказав это, она не прощаясь пошла к сараю.

Ахмед оглянулся и, заметив Серова, который продолжал сосредоточенно возиться с мотоциклом, спросил:

— Вы местный?

Сделав лицо попроще и не снимая банданы, Серов пожал плечами:

— Ну. Допустим.

— Вы не могли бы меня довезти до кладбища? — попросил Ахмед.

— Ну, мог бы, — сказал Серов, окидывая Ахмеда сочувственным взглядом. Страшно было представить, во что после поездки превратятся его плащ и брюки. Но выбора не было.

Когда они доехали до кладбища, Ахмед достал карту, ту самую, которую скопировал для себя Серов, и, сориентировавшись и, кажется, забыв о своем случайном попутчике-мотоциклисте, стал подниматься на горку, где под березкой была заросшая травой, полуразмытая могила с покосившимся деревянным крестом. На прибитой к нему ржавой табличке едва можно было различить надпись: «Дашкова Екатерина.»

Ахмед покачал головой и прошептал:

— Мама.

А потом, будто ища помощи, повернулся к Серову, который все же пошел за ним следом, и снова спросил:

— Вы местный?

— Да, а что? — отозвался Серов.

— Кого здесь можно попросить ухаживать за могилой? Может, вы согласились бы? Как вас зовут?

— Серега, — ответил Серов и покачал головой: — Но я в городе работаю, сюда нечасто приезжаю. Мы лучше в деревне кого-нибудь найдем.

— А сейчас. Серега, что мы можем сделать? Ведь впереди зима.