Ты же знаешь, я не любила списывать, но в тот день мне так хотелось получить хорошую оценку, так хотелось выделиться хотя бы этим… И я украдкой развернула бумажку, чтобы списать пример. А тут…

— Тут подошла к твоей парте Анна Петровна, начала приглядываться…

— … и ты тот час же встал и сказал, что закончил…

— … чтобы ты успела спрятать бумажку…

— … я успела! А ты вышел раньше, чем предполагалось…

— … я тебя ждал…

— … а я пришла…

— Нет!

— Да!

Коля умолк, посмотрел на меня пытливо, оценивающе, а потом прошептал:

— Рассказывай.

Я посмотрела на Олю. Обычно бойкая девочка сидела тихо, как мышка. Наверняка, боялась, что ее выгонят, не позволят дослушать. Да как я могла… не позволить? Есть два человека в этом мире, которым я могу позволить все — даже заглянуть ко мне в душу. В те места, куда я и сама заглядывать боялась…

— Я шла по тропинке. Помнишь, той, что спускалась к реке.

Было жарко. Цвела черемуха, пел ручеек, падали в воду белоснежные лепестки. Солнечный свет, отбиваясь от волн, слепил глаза.

Я стояла на нашем месте, у плакучей ивы, и ждала тебя. А ты все не шел…

И тут я услышала шум. Побежала по тропинке. Торопилась… Не успела.

Ты стоял на коленях в луже. Сплевывал кровью, размазывал грязь по лицу, почти плакал. Я тебя понимала — новый костюм, который привез тебе отчим из города. Праздничный, который ты надел на важную контрольную — он был испорчен. Разорвался один рукав, другой был безнадежно испачкан, возле лужи лежала выдранная с мясом пуговица…

Сашка открыл твой ранец и высыпал прямо к грязь линейку, ручки, карандаш… и листок с оценками, который должны были подписать твои родители.

— Ты видела.

— Видела и слышала. Как Андрей крикнул, чтобы ты не смел помогать оборванке. Как Левка пнул тебя в грудь, и ты закашлялся, повалившись в лужу. Как Мишка схватил тебя за волосы, ударив коленом в грудь. И я не выдержала, убежала…

— Зря убежала, — зло прошипел Коля. — Я озверел. Выкупал Сашку в той же луже, вмазал Мишке так, что он едва зубы насобирал, а потом… потом они все удрали. Представляешь? Они удрали! С криком «псих!» Псих, я и был психом. Смотрел на свою одежду и думал, а что будет, когда ты меня таким увидишь? Думал, что опять разревешься, будешь говорить девчоночьи глупости, ныть… Я побежал переодеваться. Думал только о тебе!

Проскользнул в сарай, натянул на себя рабочую робу и ждал до вечера у ручья.

— А я не пришла… я пришла к тебе домой…

— Почему не постучала в окно? Я бы вышел…

— Я стучала, но тебя не было. Тогда я прокралась к окну в общую комнату и увидела… как отчим отхаживает тебя ремнем. Мне было так больно, стыдно. Ведь все это из-за меня, не понимаешь, по моей вине! А твой старший брат прошипел тогда еще: «И все это Алинка». Оттащил от тебя отчима… Что он сказал? «Убьешь же, слышишь, убьешь дурака!» Ты сидел в углу, дрожал от страха, натягивал разорванные штаны…

— Димку послушала! Глупая моя! Димка ж потом первый к твоему дому ходил, хотел твоего батю образумить, а вас уже не было…

— Я плакала… бежала домой, как безумная. Влетела на сеновал, и все выла, выла, выла… целую ночь.