Когда Дженни и Сэнди сообщили о своем решении идти на классическое отделение, она сказала:

— Вероятно, потому, что так предпочитает мисс Броди. Что вам дадут латынь и греческий, когда вы выйдете замуж или устроитесь на работу? Немецкий пригодился бы больше.

Но они стояли на своем, и, смирившись с их выбором, мисс Маккей откровенно попыталась завоевать расположение девочек, расхваливая мисс Броди.

— Прямо не знаю, что бы мы делали без мисс Броди. Ее ученицы всегда отличаются от других, а последние два года, я бы сказала, существенно отличаются.

Потом она попробовала выкачать из них какую-нибудь информацию. Правда ли, что мисс Броди водит их в театр, картинные галереи, приглашает к себе в гости? Как это мило с ее стороны!

— Мисс Броди сама платит за ваши билеты в театр?

— Иногда, — сказала Мэри.

— Но не всегда за всех, — добавила Дженни.

— Мы ходим на галерку, — сказала Сэнди.

— Что ж, это очень любезно с ее стороны. Надеюсь, вы это цените.

— О да, — ответили они хором, сплоченно и бдительно следя, чтобы беседа не приняла оборот, хоть в чем-то неблагоприятный для объединяющего клан Броди начала. Это обстоятельство не ускользнуло от внимания директрисы.

— Прекрасно, — сказала она. — А на концерты вы с мисс Броди ходите? Мисс Броди ведь очень музыкальна, да?

— Да, — сказала Мэри, вопросительно глядя на подруг.

— В прошлом семестре мы ходили на «Травиату», — сказала Дженни.

— Мисс Броди музыкальна? — снова спросила мисс Маккей, обращаясь к Сэнди и Дженни.

— Мы видели Павлову, — сказала Сэнди.

— Мисс Броди музыкальна? — повторила вопрос мисс Маккей.

— По-моему, мисс Броди больше интересуется искусством, мадам, — ответила Сэнди.

— Но ведь музыка тоже форма искусства.

— Я имею в виду картины и рисунки, — сказала Сэнди.

— Прекрасное объяснение, — кивнула мисс Маккей. — Вы, девочки, берете уроки музыки?

Они все ответили «да».

— У кого? У мистера Лоутера?

Они ответили каждая по-разному, потому что уроки музыки у мистера Лоутера не входили в учебную программу и все три девочки занимались с ним дома частным образом. Но упоминание о мистере Лоутере заставило даже тугодумку Мэри догадаться, к чему клонит мисс Маккей.

— Я слышала, мисс Броди аккомпанирует вам на уроках пения. Что же заставляет тебя думать, Сэнди, что мисс Броди предпочитает музыке живопись?

— Мисс Броди сама нам так сказала. Она говорит, что музыка ее просто интересует, а живопись — ее страстное увлечение.

— А какие у вас  культурные интересы? Я полагаю, вы еще слишком юны для страстных увлечений.

— Рассказы, мадам, — сказала Мэри.

— Мисс Броди вам что-нибудь рассказывает?

— Да, — сказала Мэри.

— О чем же?

— Об истории, — хором сказали Дженни и Сэнди, потому что они давно предвидели, что когда-нибудь им зададут этот вопрос, и загодя, как следует поломав голову, придумали ответ, буквально соответствующий истине.

Мисс Маккей молча глядела на них, перекладывая пирог со стола на поднос; было очевидно, что она поражена их явно подготовленным ответом.

Больше она не задавала никаких вопросов, но произнесла следующую весьма примечательную речь:

— Вам очень повезло с мисс Броди. Хотелось бы, чтобы ваши работы по арифметике были получше. Ученицы мисс Броди всегда так или иначе производят на меня большое впечатление. Вам придется как следует подзаняться самыми обычными учебными предметами, чтобы сдать переходные экзамены.