— Мистер Доэрти…

— Вы не дослушали, мистер Лоуренс, — сердито рявкнул Саваж и мотнул головой. — Я прекрасно отдаю себе отчет в том, что это является прямым нарушением заключенного с вами контракта, и повторяю свое устное заявление, которое озвучил вам буквально позавчера, о готовности покинуть проект со всеми вытекающими для меня последствиями, то есть о необходимости выплаты неустойки и поиске подходящей замены на свое место. Насколько помню, я должен уложиться в две недели. И я отправил вам на почту несколько подходящих, на мой взгляд, анкет потенциальных кандидатов. — И со вздохом облегчения, будто скинул со своих плеч тяжелую ношу, он откинулся на спинку кабинетика, увлекая за собой и меня.

— Хм… — Судя по прищуру глаз, Ронни был бы не Ронни, если бы не нашелся, что сказать на тираду моего жениха: — А позвольте уточнить у вас, мистер Доэрти, на какие такие средства вы собираетесь содержать свою новоиспеченную семью после потери места в шоу и выплаты мне весьма внушительной суммы? — с изрядной долей язвительности спросил он. — Или вы намерены благородно позволить мисс Дюпре обеспечивать вас всем необходимым? Считаете себя настолько ценным приобретением для нее…

— Да что ты… — моментально вспыхнул Кевин и попер на Ронни, сдвинув меня в сторону, и мне пришлось повиснуть на нем в отчаянной попытке остановить надвигающуюся ссору, которая нам в этот момент была совершенно ни к чему.

— Не твое собачье дело! — выпалил злобно мой жених. — Да я лучше кишки себе порву, а садиться на шею своей женщине не стану! Руки не из задницы — заработаю и без твоего шоу!

— Кевин, погоди! Ронни, вот зачем ты так? — возмутилась и я. — Я тебя люблю и ценю, но сейчас ты действительно лезешь не туда. Какое значение имеют деньги, когда мы есть теперь друг у друга?

— И что, согласна и в шалаше с ним жить, как хиппи?

— С ним я согласна на все, — сухо кивнула я, обиженная на друга уже не на шутку. — Просто скажи, чье увольнение из проекта для тебя предпочтительней. Мое или Кевина.

— Не буду я с ним больше… — забурчал еще не остывший Саваж, но Ронни оборвал его в несвойственной ему манере.

Тяжело вздохнув, будто ему приходится иметь дело с неразумными детьми, он тихо сказал, казалось, абсолютно не обратив внимания на вспышку ярости Кевина:

— Господи, какие же вы все-таки еще дети. Вспыльчивые, эмоциональные, ставящие веления сердца выше тихого голоса разума. Такие искренние в своих порывах, готовые сдвинуть горы, если они мешают вам достичь страстно желаемого, такие сияющие, но немного слепые в своей любви. И это прекрасно. Это просто восхитительно. — Приятель покачал головой и потер рукой где-то в области сердца. Вздохнул, поболтал соломинкой в своем ананасовом Дайкири и продолжил: — Вы серьезно думали, что папочка Ронни — враг вам? Я вам всем такие контракты составил — пальчики оближешь! Предусмотрел кучу лазеек, которые, заметьте, можно использовать в вашу пользу, а не в мою. А вы так и не удосужились проконсультироваться ни с одним мало-мальски стоящим адвокатом. Эх, да что там говорить! — он устало махнул рукой и отвернулся.

Мы с Кевином, не зная, как реагировать и что говорить, только и могли, что глупо пялиться на такого непривычно серьезного и немного печального Ронни.

— Не надо никому из вас увольняться. Пункт договора о запрете на вступление в брак в течение срока его действия был предусмотрен мною в качестве защиты вас от толп неуемных фанаток. А ваш случай подпадает, скорее, под определение действий Бога.

— В смысле действий Бога? — наклонил голову Кевин, подозрительно прищурившись.