—Зал такой большой, — восхищенно протянул Гарри. — Я даже не представлял, что он такой большой. А почему внутри ничего нет?

—То, что здесь было, никуда не годилось, — просто ответил Райдер. — Мы заново построим все, что нужно.

—Вот так возьмете и построите? Все-все-все? А откуда вы знаете, что нужно?

Сообразив, что мальчуган понял его слова буквально, Райдер подвел его к эскизам.

—Это Бекетт рисовал, — обрадовался Гарри, — я видел, как он это делает. — Но здесь крыша выглядит совсем по-другому.

Райдер мысленно похвалил мальчика. Паренек не только задает множество вопросов, причем весьма разумных, но и внимателен к деталям. Возможно, из таких, как он, вырастет следующее поколение строительных подрядчиков.

—Крыша будет такой, как на чертеже. Старую мы демонтируем.

—А если пойдет дождь?

—Тогда мы промокнем.

Гарри широко улыбнулся.

—Можно мне тоже что-нибудь построить?

—Конечно. Идем, раздобудем тебе молоток.

Райдер получал истинное удовольствие. Мальчишка оказался смышленым и расторопным и брался за все с горячим энтузиазмом, который всегда сопутствует новому занятию. А еще он был забавным, причем порой дурачился нарочно. На завершающем этапе строительства дома Бекетта Райдер несколько раз присматривал за сыновьями Клэр — следил, чтобы они не поранились, — поэтому уже знал, что Гарри достаточно аккуратен и осторожен в работе с инструментами. Ему нравится учиться, нравится строить.

Знакомя мальчика с основами плотницкого ремесла, Райдер вспомнил собственное детство, в котором точно так же учился у своего отца. «Семейного подряда Монтгомери» не было бы на свете, если бы Том Монтгомери не обладал мастерством, желанием возводить дома, бесконечным терпением и если бы он не создал союз с активной, деятельной женщиной, наделенной умением видеть перспективу.

Больше всего Райдеру не хватало отца в такие моменты, как сейчас, — в начале каждого проекта, когда возможности расстилаются впереди, словно бесконечная ковровая дорожка.

Парню действительно нравится это занятие, отметил Райдер, показывая Гарри, как нужно измерять и размечать следующий деревянный брус, — он, что называется, ловит кайф, находясь в огромном пустом помещении, где гулким эхом отдается стук молотков, пахнет потом и свежими опилками.

Райдер чувствовал, что готов полюбить этого мальчугана, что уже любит скрытый в нем потенциал. Гарри сейчас девять, почти десять. Долговязая, худая фигура, острые локти и непропорционально большие ступни. А скоро родятся еще двое ребятишек. Да, старый Том Монтгомери был бы несказанно счастлив в окружении большого семейства Брюстеров—Монтгомери.

Мальчишка, без устали подносивший и уносивший инструменты, радовал всю бригаду. Конечно, долго это не продлится, однако новизна сегодняшних впечатлений искупала тяжесть труда и позволяла ребенку чувствовать себя мужчиной и частью команды.

Райдер отступил на шаг назад, глотнул газировки. Подражая ему, Гарри сделал то же самое и застыл рядом с ним, оценивая результат работ.

—Ну что, парень, ты возвел свою первую стену. Держи, — Райдер вытащил из-за пояса плотницкий карандаш. — Осталось поставить имя.

—Правда?

—Разумеется. Его закроют слои изоляционного материала, гипсокартона и краски, но ты всегда будешь знать, что оно там есть.

Сияя от восторга, Гарри взял карандаш и аккуратным курсивом вывел на деревяшке свое имя. Сзади послышались вопли и гиканье. Гарри обернулся: в помещение ворвался Лиам.

—Тебя вышвырнули? — поинтересовался Райдер.

—Не-ет! Я собрал миллион выключателей, а еще поставил дверную ручку.