– Я поняла – это имена и адреса слушателей станции, которые заполняли торговые карточки.

– Но почему они?

– Да ты только сама подумай: если ты составил список людей, которые с радостью звонят в разные радиошоу, то тебе не составит большого труда вытянуть из них пятьдесят долларов. А теперь помоги мне аккуратно сложить эти бумаги. Юджин, я люблю тебя за то, что ты сам выкопал себе могилу.

Они сложили свои трофеи в стопки. Когда они уже снова сидели в машине, Мэрилин подрулила к контейнеру для мусора за «Тако Беллом» и сказала: «Выкини туда остальной мусор». Сьюзен взяла мешки и изящно зашвырнула их в ржавый зеленый бачок.

В гостинице Сьюзен уже скоро была сыта по горло Мэрилин и ее бумажными сокровищами. Телевизор не работал. Она легла на кровать и старалась найти трещины на потолке, очертаниями похожие на животных.

– Мам, завтра ночью мы будем жить в гостинице или в какой-нибудь семье?

– В гостинице, моя сладкая.

Сьюзен вздохнула.

– Тебе бы больше хотелось в семью?

– И да, и нет.

Да, потому что она привыкла заглядывать в чужие жизни и дома, неизменно более нормальные, чем собственные ее жизнь и дом, и нет, потому что, кроме этого, ей приходилось вдыхать запахи чужого дома, есть чужую еду и неизбежно появлялся какой-нибудь «папа» или «братец», который пытался ее пощупать или как бы ненароком заходил в ванную, когда она принимала душ, а ей при этом приходилось лучезарно улыбаться. Сьюзен вспомнила, как группа женщин пикетировала конкурс молодых красавиц в Сан-Франциско. Они обзывали конкурсанток «скотами». Обвиняли матерей в том, что те, как мясники, ведут своих овечек на убой. На пикетирующих были бикини из кусков мяса. Сьюзен улыбнулась. Она попыталась представить куски говядины на себе, влажные и розовые, как кожа под коростой.

– Мам, а что ты думаешь о тех женщинах с мясом из Сан-Франциско? Которые были в бикини из вырезки?

Мэрилин опустила бумаги, которые держала в руках.

– Злючки и пустышки, Сьюзен.

На висках у Мэрилин вздулись вены.

– Ты слышишь? Пропащие. Абсолютно пропащие. Наверняка живут без мужиков. Бесплодные. Жалкие. Убогие. Мне их жаль.

– Но если судить по их виду, им было весело.

Взбешенная Мэрилин набросилась на дочь с такой яростью, что Сьюзен просто увидела, что у человеческих существ под кожей есть череп.

– Нет! – сказала Мэрилин. – Забудь про них. Навсегда. Ты слышишь?

– Да, мам, я просто пошутила.

– И никогда не теряй время попусту, думая о таких женщинах.

Мэрилин вернулась к своей работе, продолжив анализировать мошенническую переписку Юджина Линдсея, но было видно, что ее тело переполнено гормонами стресса. Сьюзен почувствовала себя молодым волчонком, который только что обнаружил, что у дикобраза есть нежный вкусный животик.

На следующий день они зарегистрировались в гостинице в Сент-Луисе, и пока Сьюзен в номере читала комиксы, Мэрилин, поболтав с несколькими подиумными мамашами, узнала, что Юджин остановился в той же гостинице один, потому что Ренату держал в Блумингтоне заказ к конкурсу толстяков, который должен был состояться в следующем месяце в Тампе во Флориде. Практически без всяких усилий Мэрилин определила номер, в котором остановился Юджин, и вскоре уже стучала в его дверь. Юджин открыл; на нем были только носки, полосатые боксерские трусы и расстегнутая рубашка. Он держал стакан с виски, и Мэрилин видела, как золотятся в солнечном свете волоски на его пальцах.