Ее лицо не изменило выражения.

- Разумеется, нет, мадам. Я ничего не посылала на ваш адрес.

- Стало быть, это мистер Фейвел. Я встретила его в Лондоне. Он... он посылал мне по почте газетные вырезки... и другие материалы. Пытался меня шантажировать.

Ведь вы знали об этом? Вы поддерживаете с ним связь. Вы узнали наш адрес от него.

Я ждала. Наверняка я была права, к чему ей отрицать это.

Она оставалась неподвижной, ничего не говорила, глаза ее все так же были устремлены на меня. Я почувствовала, что у меня дрожат руки.

А затем она шагнула вперед и прошествовала мимо меня к двери в дальнем конце комнаты. Распахнув дверь, она повернулась ко мне:

- Я говорила, что хочу кое-что вам показать. Войдите сюда.

Нельзя сказать, чтобы приглашение прозвучало очень любезно, но тон был таким, что я не могла не подчиниться. Я медленно вошла в дверь, которую она придерживала.

- Я попыталась сделать эту комнату как можно изысканней.

О, но ведь это была... это была... Я увидела красивые шторы из набивной ткани, нежно-розовый коврик с тонким вышитым узором. В первое мгновение я удивилась, что миссис Дэнверс оборудовала себе для сна такую воздушную, такую светлую комнату и с такой тщательностью подобрала и расставила вещи. Но не успела я додумать эту мысль до конца, как увидела на туалетном столике щетки для расчесывания волос с поблескивающими серебряными ручками.

- Да, конечно, вы их узнали. Вы дотрагивались до них однажды, помните? Вы взяли их в руки, думая, что вы одна и что никто в доме не знает, где вы находитесь. У меня было мало собственных вещей, и они для меня ничего не значили, их легко было заменить другими. Я упаковала и взяла с собой в тот день только ее вещи - все, что могла унести. Они были со мной все эти годы. Я мечтала найти место в доме, где могла бы разложить их так, как мне хотелось, а может, как хотелось бы ей. Конечно, это не то же самое, не вполне отвечает ее вкусу и ее представлениям о роскоши. Ей бы не понравился этот дом. Он просто ужасный - темный и непривлекательный. Уверена, вы со мной согласитесь. Но это не так важно, он меня вполне устраивает, потому что я могу делать здесь то, что мне хочется. Мне была предоставлена полная свобода обставлять и украшать комнаты, моя хозяйка не проявляет к этому никакого интереса, зато рада, что я пожелала остаться с ней. У нее были с этим трудности. Как только мне показали эти комнаты и хозяйка сказала, что отдает их в мое полное распоряжение, я поняла, что нашла то, чего хотела.

Я подумала, что она, должно быть, безумна. Хотя по голосу этого не скажешь, он звучал тихо и монотонно, как всегда, а то, что она говорила, могло показаться убедительным и разумным. Лицо у нее было неестественно белое, глаза горели. Не является ли это признаком сумасшествия? Я вспомнила дикие воспаленные глаза Джека Фейвела. Они казались безумными.

- Вот посмотрите, - сказала она, открыв дверцу гардероба.

Я не хотела смотреть, я хорошо знала, что там может находиться.

- Я не могла унести платья, меха и прочее такое. Почти все оставила. Кроме этого единственного платья. Оно всегда было у нее любимым, а стало быть, и моим тоже. Посмотрите на него.

Я должна была посмотреть. Это было зеленое изящное платье с одной бретелькой. Я помнила фотографию в журнале, она стояла перед моими глазами, красавица с надменным взглядом, касаясь рукой перил и откинув назад голову.

- Она любила такие легкие, изящные вещи, их было легко упаковать в чемоданы. - Миссис Дэнверс стала открывать ящики и вынимать нижнее белье, ночные рубашки, чулки, подбитую мехом накидку, пару золотистого цвета тапочек, пеньюар с вышитыми инициалами - Р де У. - Вы только взгляните, она еще больше понизила голос, - какие красивые, прелестные вещи у моей леди.

"Вы сумасшедшая, - хотелось мне крикнуть, - вы безумная, вы одержимы навязчивой идеей, и это она довела вас до такого состояния".