– УБР – это что такое? – спросил Эрик.

– Универсальный боевой робот. Ты слушай, не перебивай! Не УБРы главное, а молодцы с Ваала! Они в атаку с лопатками ходят. Такие у них саперные штуковины, заточенные, как бритва, на коротком черенке и...

Снаружи что-то сверкнуло, озарив подвал фиолетовым сиянием. С потолка посыпались камни и штукатурка, что-то тяжелое грохнуло по столу.

– Ого! – сказал Петрович, прервав рассказ. – Это, друг мой, лазер. Хорошо, что мы в надежном месте. Крепкий стол – лучшее убежище для дипломата.

Кто-то повелительно рявкнул, и внезапно наступила тишина. Затем снова раздался тот же голос.

– Что он говорит? – спросил инженер, поправляя в ухе шарик транслятора.

– Говорит, чтобы проклятые хуси-хуси поко успокоились, не то все будут вскрыты, а их мясо сожрут синие черви.

– Слова человека власти! То есть хаптора, – сказал Абалаков. – Пожалуй, можно выбраться из-под стола.

Что они и сделали.

Картина разрушений была такова, словно по подвалу прокатилось торнадо: табуреты разнесены в щепки, в потолке зияет изрядная вмятина, пол засыпан штукатуркой и битой посудой, от кувшинов с горячительным остались одни воспоминания. Бойцы в хламидах и отрепьях жались по углам, у стены валялся без чувств гигант-оборванец, а в центре зала стоял плечистый в коричневом, с бластером в когтистой лапе.

– Эту падаль вон! – Он ткнул стволом в великана. – Все прибрать, ублюдки! Быстро! Потом можете убираться!

Посетители засуетились. Кто тащил оборванца прочь, кто сгребал обломки, кто волок по полу агрегат, с гулом и чмоканьем всасывающий пыль. Шахут’гра принес табуреты, расставил у стола, заменил разбитый кувшин новым и доложил, что птица в печи не пострадала, готова птичка, можно подавать. Но Эрик велел служителю не торопиться.

Едва они устроились на табуретах, как к столу подсел плечистый в коричневом. Оружия в его лапе уже не было; вероятно, спрятал под просторным одеянием.

– Ашинге ждут Шихерен’бауха? – осведомился плечистый. Голос у этого хаптора звучал на удивление тихо; не верилось даже, что минуту назад он орал и рявкал.

– Пха известны такие подробности? – не без удивления произнес Эрик.

– Известны. – Приложив лапу к подбородку, плечистый представился: – Пха Шаххаш’пихи из Куршутбаима, тэд’шо и ваш оберегающий. Мой долг – следить, чтобы в городе с ашинге ничего не случилось. Долг Шихерен’бауха – оберегать вас в жилище.

– Какой приятный парень! И какой открытый! Сам подошел и признался, что служит в охранке, – сказал Петрович и разлил по кружкам. – Выпить надо за знакомство. И, разумеется, за процветание.

Эрик перевел, и они выпили. Очевидно, у хапторов не было правила, запрещающего пить на службе.

– Слышал я, хоть ашинге ростом невелики, но устойчивы к опьяняющим веществам, – заметил Шаххаш’пихи. – Это какая-то особенность вашего метаболизма? Или генетическое свойство?

– Какой интеллигентный офицер! Какие слова знает! – снова восхитился Петрович. – Стыдно ему отвечать на моем убогом альфа-хапторе. Переведи, Эрик. Скажи, что это наше свойство – результат борьбы за существование в условиях сурового климата.

Эрик снова перевел. Шаххаш’пихи полюбопытствовал, насколько суров климат на Земле, и вежливо поудивлялся, услышав, что реки замерзают и часть Мирового океана покрыта льдами.