|
Леке заполнил канистру. Остатки жидкости перешли во власть пассажиров. Камелопарды с явным безразличием наблюдали за судьбой сородичей. Леке вытащил из кузова четыре седла и уздечки. На улицах Шандабара он видел всадников, трясущихся верхом на горбатых скакунах. Он требовательно спросил у толстухи, перемазанной кровью: — Седла приторачивают за горбом, женщина? Притворяться, что они говорят на сабурлобском диалекте, уже не имело смысла. — Да, иначе они поворачивают голову и кусают всадника. — Намордники есть? — Нет, сэр, камелопардам нужно дышать. Она заколебалась, но затем продолжила: — Ваш вес огромен, добрый сэр. Ваше животное не бежит, а плетется. Утолив жажду, пассажиры дилижанса принялись снимать с животных шкуры, надеясь утолить голод и соорудить укрытие от палящих лучей. — Как приказываешь им двигаться? — спросил Леке. — Какие говоришь слова? — Берете меня с собой? — решила поторговаться толстуха. — Я сажусь вместе с карликом. — Возможно, — уступил гигант. — Я много знаю о камелопардах, добрый сэр. — А о своем весе ты знаешь, жирная туша? — вмешался Гримм. Женщина взглянула на принесенные Лексом веревки и поняла, что ни один камелопард беженцам не достанется. — Вы забираете всех! — обвинила она. — Помогаешь нам, и мы помогаем тебе, — отрезал десантник. Ракел направила на женщину лазерный пистолет: — Говоришь слова! Если врешь, мы не трогаемся, а тебя ждет наказание. Встревоженная толстуха ответила: — Чтобы тронуться, кричите: «Хат-хат-шутур!», для рыси — «Тез-ро!» и чтобы перейти в галоп — «Ялд!». Для остановки — «Рокна!». Солнце заметно уменьшилось в размере, а жара иссушала землю. Леке подбодрил спутников: — Послушайте, тепловой удар никому не грозит. Просто резкий температурный скачок сбивает всех с толку. — Ха! Легко говорить, — проворчал Гримм. — Тебя специально учили переносить и мороз, и жару. Джак снял рубашку и остался в одном бронежилете. Как ни легок был эластичный пластик, сейчас он превратился в стопудовый груз. Ракел внезапно согнулась, и ее стошнило кровью камелопарда. — Вот черт! Ты должна вновь напиться! — крикнул Гримм. В выемке осталась маленькая лужица, которая быстро испарялась, оставляя на стенках черную корку. Девушка подчинилась, опустилась на колени и допила кровь, чтобы напитать организм влагой. Леке оседлал «скакунов», укрепив упряжь так, как говорила толстуха. Четверо вооруженных людей забрались в седла. Еще четырех камелопардов Леке вел на поводу. Оставалось еще одно животное. — Это тебе, добрая женщина, — сказал Леке. — Подарок за совет. Хат-хат-шутур! Его камелопард пришел в движение. Леке хлестнул горбатого скакуна по костлявым бокам. — Хат-хат-шутур! — закричал Джак. — Хат-хат-шутур! — закричал Гримм. — Хат-хат-шутур! — закричала Ракел. — Тез-ро! — взревел Леке. — Ялд! Оглянувшись, Джак увидел, как толстуха седлает подаренного камелопарда, отражая попытки оспорить ее право владения. Как жаль, что столько людей погибнет! А какая участь ждет Лекса, Гримма и Ракел? ГЛАВА 13. ЖАРА Воздух стал похож на расплавленное стекло. На горизонте то и дело появлялись миражи прекрасных оазисов. В мареве очертания машин, камелопардов и людей искажались. Шатающиеся путники падали, количество трупов катастрофически росло. Путь беглецам преградил десантник в угловатых доспехах и с болтером в руке. |
