Мечты умерли. И Ферусу было страшно трудно принять то, что Ордена тоже больше нет. Он не поверит в это. Он не позволит себе верить этому. Он обыщет всю галактику, пока не найдет каждого из тех последних, что остались… И если раньше причиной тому для него была Белласса, то теперь - он понял - выживание самой Галактики…

– Я должен был понять это, - проговорил Оби-Ван, и Ферус понял, что тот все ещё размышляет о том его уходе из Ордена, - Я должен был разобраться тогда, в чем дело. Я же чувствовал, что что-то не так.

– Не имеет значения, - Ферус сказал, - Я ушел. Это была самая трудная вещь, которую мне когда-либо пришлось сделать. Но сейчас я рад, что это случилось.

– Ты все еще джедай, Ферус.

– Нет, - сказал Ферус медленно, - Я - нет. Я действительно никогда не смогу снова быть джедаем. И не только потому, что однажды ушел из Ордена, - он оглянулся назад, где осталась невидимая уже Белласса, - У меня слишком много привязанностей для этого.

– Однажды было нечто, о чем я мечтал… чего очень желал - противоречащее Кодексу Джедаев, - проговорил Оби-Ван, - Куай-Гон сказал мне тогда… Он сказал, - возможно, Галактика изменится. Изменятся джедаи. Орден. Вот оно - это изменение, Ферус. И я думаю… в новом Ордене привязанности будут источником силы и поддержкой. Возможно, именно так будет спасена Галактика. Так что да, ты - все еще джедай.

Внезапно из багажного бокса высунулась взлохмаченная голова с синими торчащими во все стороны волосами.

– Вы - джедай, Ферус?! Вы, обезьянья ящерица! Это же просто галактически!

Ферус подпрыгнул:

– Тревер! Что ты здесь делаешь?

Тревер довыкарабкался из крошечного бокса и кувыркнулся на пол кабины. Поднялся, отряхивая пыль со своего рабочего комбинезона:

– А что же я, по-вашему, должен был делать, когда началась тревога? Я спрятался.

– Ты знал, что мы побежим именно к этому кораблю, - серьезно сказал Оби-Ван, - И ты мог бы объявиться прежде, чем мы прыгнули в гиперпространство. Почему ты прятался?

– Возможно, потому что я нуждаюсь в каникулах? - предположил Тревер.

– Грандиозно. Наслаждайся поездкой, - поговорил Ферус, - Как только мы приземлимся, я…

– Не получится, - покачал головой Тревер, - Я засветился на контрольно-пропускном пункте, мое изображение теперь в их базе данных. Они бросят меня в тюрьму. И, скорее всего, казнят за участие в вашем спасении, - он хихикнул, глядя на выражение лица Феруса, - Похоже, мы с вами теперь одной веревочкой связаны.

– У тебя просто дар убеждения, - мрачно сообщил ему Ферус. …Итак, несмотря на свои героические усилия стать отшельником, ему снова пришлось стать джедаем. Оби-Ван молча разглядывал световой меч. Что-то всколыхнулось в глубине его души, и, впервые за долгое-долгое время, это не были боль, сожаление или раскаяние. Это была цель. Он понял теперь, яснее чем когда-либо, что справедливость ещё восторжествует. Он не мог предсказать, когда или как, но он знал, что люди, подобные Ферусу будут частью этой победы. Когда он говорил Ферусу, что привязанности могут быть источником силы, он говорил это и себе тоже: то, что сподвигло его лететь на помощь Ферусу, было большим, чем просто беспокойство о будущем Люка. Это воссоединяло его с тем, что он потерял. Он провел так много времени, думая о погибших; тоскуя о них. Теперь же пришло время возвращаться к жизни.

Именно поэтому так важно было беречь Люка; именно поэтому он не должен был терять надежду, не должен был колебаться. Все, что он знал, ушло, и если Галактика и изменится, она не будет изменяться именно так, как хотелось бы ему; и он не сможет вернуть то, что потерял.