– Здесь воздух тяжелый от смрада Эос, – сказал Таита.

Мерен шумно принюхался.

– Я ничего не чувствую.

– Оставь с нами десять человек. Остальных расставь у всех ворот и выходов из дворца. Соэ умеет менять облик, поэтому никого не выпускайте из дворца: ни мужчину, ни женщину, ни животное.

Мерен передал приказ Таиты, и его люди заняли свои места.

Таита целеустремленно двинулся через огромные, великолепно убранные чертоги, Мерен и его люди с обнаженными мечами шли за ним. Время от времени Таита останавливался и как будто принюхивался, точно охотничья собака, идущая по следу дичи.

Наконец пришли во внутренние покои царицы – просторный внутренний двор, окруженный высокими стенами из известняка и открытый безоблачному голубому небу. Вокруг росли цветущие деревья, посередине бил фонтан, а вокруг него стояли мраморные скамьи с шелковыми подушками. Лютни и другие музыкальные инструменты лежали там, где девушки царицы их бросили при появлении воинов, и к аромату апельсиновых деревьев примешивался запах молодых женщин.

В дальнем конце двора стояла небольшая беседка со стенами из переплетенных лоз. Без колебаний Таита быстрым уверенным шагом направился к ней. В ее центре на высоком мраморном постаменте стояла резная статуя. Кто-то положил к ее подножию букет солнечных лилий, и их липкий аромат пронизывал воздух, словно мощный наркотик, притупляя чувства.

– Цветы ведьмы, – прошептал Таита. – Я отчетливо помню их запах.

Он разглядывал статую на постаменте. Это было изображение женщины в натуральную величину, с лицом, закрытым вуалью, в мантии, окутывавшей ее с головы до ног. Только из-под края мантии виднелись изящные ножки, вырезанные с таким мастерством, что казалось, они не из холодного камня, а из теплой мягкой плоти.

– Ноги ведьмы, – сказал Таита. – Это святилище, где ей поклонялась царица Минтака. – Теперь запах зла Таита ощущал острее, чем аромат цветов. – Властительный Мерен, прикажи своим людям сбросить статую, – сказал он негромко.

Даже невозмутимый Мерен ощутил ведьмино зло, заполнявшее двор. Он негромко отдал приказ.

Воины вложили мечи в ножны и навалились на статую. Это были сильные и храбрые люди, но статуя им не поддалась.

– Ташкалон! – воскликнул Таита, вновь обращая против ведьмы ее собственные слова власти. Статуя шевельнулась, скрип мрамора о мрамор напоминал вопль пропащей души.

– Аскартов! – Таита мечом указал на фигуру Эос, которая начала медленно крениться вперед.

– Силондела! – закричал он, и статуя упала на каменный пол и разбилась вдребезги. Уцелели только изящные ступни. Таита сделал шаг вперед и по очереди коснулся ступней изваяния острием меча. Они треснули и рассыпались грудами пыли. Букет солнечных лилий на постаменте почернел и высох.

Таита медленно обошел подножие статуи. Через каждые два шага он простукивал мрамор. Звук был звонким, пока Таита не дошел до задней стены. Здесь мрамор отозвался глухо и гулко. Таита отступил и стал его разглядывать. Потом снова подошел, поднес ладонь к правому верхнему углу и слегка нажал. С резким звуком сместился какой-то внутренний рычаг, и вся стена сдвинулась, словно потайная дверь.

Наступила тишина. Все молча смотрели на открывшееся в задней стене постамента темное отверстие. Оно едва пропускало человека.

– Укрытие ложного пророка Эос, – сказал Таита. – Принесите из приемной факелы.

Воины поспешили выполнить приказ. Когда они вернулись, Таита взял один факел и просунул в отверстие. В его свете он увидел лестничный пролет, уходивший в темноту. Без колебаний он вошел в отверстие и начал спускаться. Ступенек было тринадцать, они перешли в туннель, достаточно широкий и высокий, чтобы рослый человек мог идти не пригибаясь.